Она, похоже, вообще не заинтересовалась взрывом. Питер снова вел себя как идиот. Он познакомил ее с парнем по имени Джей Россини, причем ситуация до ужаса напоминала ту, когда Артур много лет назад водил Дафну знакомиться со своей матерью – ее будущей свекровью. За несколько минут до звонка Сесилии Питер позвонил матери и спросил, понравился ли ей Джей.

– Я ответила ему, что рано или поздно вся эта дурь выветрится у него из головы.

– Уверена, ты совершенно права.

– Все изменится, когда он встретит подходящую девушку.

Фраза миссис Блич-Палмер вызвала в памяти ее подруги тот разговор с Тиной и ужасные слова дочери. Из глубин подсознания выплыла мысль о том, что если бы много лет назад она, Сесилия Дарн, да-да, именно она, встретила «подходящую девушку», которая все объяснила бы, поговорила бы с ней об этом… Ох, кажется, миссис Дарн слишком близко подошла к тому, на что намекала Тина!

После нескольких попыток начать концерт Бетховена Алиса в панике отложила смычок. Ей хотелось зашвырнуть его в угол, но она сдержалась. Что же она наделала? Как сразу не сообразила, насколько это безнадежно? За время беременности она все забыла.

Молодая женщина принялась расхаживать туда-сюда по комнате. А может, она всегда так играла? Ей не удавалось убедить себя, что в ее теперешнем исполнении было хоть что-то хорошее: все было плохо, действительно плохо. Она только впустую потратила деньги на покупку чистой кассеты. У нее никогда не хватит духу прослушать эту запись.

Алиса прижалась лбом к холодному оконному стеклу. По мере того как она обдумывала свои дальнейшие планы, паника отступала. Не имело смысла вспоминать об успехе на экзаменах, о восторгах ее преподавателя по скрипке, утверждавшего, что, по его мнению, она достаточна хороша для брюссельской или пражской консерватории. И что если Алиса хотя бы год проучится там, то будет готова поступить в любой знаменитый оркестр, а может быть, даже начать сольную карьеру. Сегодня бы он так не сказал: скорее всего, его охватил бы стыд за нее.

Ей совершенно необходим учитель. Прежде чем отправиться на прослушивание, нужно взять хоть несколько уроков. А за уроки надо платить. Грохот проезжающего поезда заставил скрипачку посмотреть в окно. Из него были видны платформа, здание станции и железнодорожный мост. Том, Питер и новый приятель Питера – Джей Россини стояли на перроне Юбилейной линии, ожидая прибытия поезда, идущего в южном направлении. Алиса пожалела, что не отправилась сегодня с ними. Нет ничего хуже одиночества. Оставаясь одна, она начинала думать о своем положении, и ей казалось, что все идет очень плохо.

Если Мюррей хочет ее, то, может быть, имеет смысл на это пойти? Просто для того, чтобы быть с кем-то, чтобы было к кому прижаться ночью.

Она помахала ему, но Том не заметил этого. Вероятно, с того места, где он стоял, вообще нельзя было различить окон «Школы». Серебристый поезд, подошедший к станции, скрыл флейтиста от ее глаз, а потом и вовсе увез его. Алиса провожала поезд глазами до Финчли-роуд.

По словам Питера, Джей неплохо играл на тенор-саксофоне, но становился излишне нервным, как только речь заходила о том, чтобы сделать что-то, не одобрявшееся законом. Все дружно рассмеялись, и Питер заявил, что, в таком случае, их отношения также незаконны, поскольку Россини еще нет двадцати одного года.

– Мне говорили, – заметил Том, – что полиция никогда не арестовывает за игру в метро. Таких, как мы, только выгоняют. Нет, могут и арестовать, конечно, но только если назовешь фальшивое имя или если ты законченный бродяга. Я имею в виду тех людей, которые дунут пару раз в губную гармошку и тут же протягивают руку за подаянием. А мы – настоящие музыканты.