Все прошло. Все. Снесено навсегда. Сровняли и мусор увезли на свалку. И никто не пытался этому помешать, потому что никто не знал, к кому обратиться и что сказать; людей просто заворожило слово «прогресс», которым оправдывали все. Вместо этих зданий построили дорогу. Она бежала вокруг центра, отсекая от него реку и парки, загоняя пешеходов под землю в вонючие переходы, где телекамеры, поставленные для того, чтобы охранять людей, следили за их беспорядочным передвижением.

Я добралась до вершины холма и, стоя напротив вокзала, взглянула вниз, на крошечный город. Шпили покинутых церквей вонзались в небо. Слева от меня был «Бутербродный центр», справа – «Банковский центр», позади – «Транспортный центр». Все три вывески были сделаны из светящегося оранжевого пластика, по которому в наклон, словно пьяные, тянулись черные буквы. Я повернулась и заглянула в окно «Транспортного центра». Человек с усталым лицом сидел за конторкой и что-то говорил в микрофон. Над его головой висело объявление, написанное цветными фломастерами:

ВНИМАНИЮ ПАССАЖИРОВ

1. Не разрешается есть в такси рыбу с картошкой (равно как и горячие блюда)

2. Не плевать в такси

3. Не драться в такси

4. Не пачкать такси рвотой (штраф 5 фунтов и уборка за счет пассажира, по субботам и воскресеньям штраф 10 фунтов)

5. После полуночи пассажир обязан перед поездкой дать водителю 2 фунта в задаток

6. Вы ездите на свой собственный страх и риск!

7. Личность пассажира, покинувшего такси, не уплатив по счетчику, будет установлена, и к нему будут приняты соответствующие меры.

Пункт номер семь изрядно перепугал меня, ибо я как раз собралась сесть на поезд без билета, прорвавшись, если понадобится, через турникет. Но, придя на вокзал, я увидела, что его переоборудовали. Турникеты исчезли. «Британские железные дороги» любезно устранили это препятствие с моего пути – они проводили политику «открытых дверей». Любой, кому вздумается, мог зайти сюда и воспользоваться их услугами.

Шагая по крытому деревянному мосту над железнодорожными путями, с которого можно было спуститься на любую из многочисленных платформ, я услышала объявление: поезд из Ноттингема, отправлением в восемнадцать двадцать три, прибывает к третьей платформе. Поезд проследует до Лондона, вокзал Сент-Панкрас, без остановок. Вагоны первого класса расположены в голове состава, вагоны второго класса – в хвосте состава. Вагон-буфет для удобства пассажиров находится в середине состава.

Полноправные пассажиры высыпали на платформу номер три из привокзального буфета с призывной вывеской: «Не забудь с собой, дружок, взять с ветчиною пирожок». Подошел поезд, я поднялась в вагон и встала в проходе. До лондонского вокзала Сент-Панкрас я добралась, наплетя небылиц благожелательному контролеру:

– Мой муж работает в Лондоне. Мне только что позвонили и сказали, что на него свалилась куча кирпича.

К тому времени я от пережитого уже плакала неподдельными слезами. Контролер утер мое покрытое сажей лицо бумажным полотенцем «Британских железных дорог» и сказал:

– Дай мне свой адрес, милая, и больше не будем об этом.

Я снова соврала и, не переставая рыдать, назвала такой адрес, по какому всегда мечтала жить: Дом «Под розами»

Шиповный переулок Тихий уголок Дербишир

Он все записал. Потом направился в вагон-буфет, и когда я торопливо семенила за ним, стараясь не отстать, до меня долетали обрывки его объяснений окружающим: «Милейшая женщина… мужа придавило кирпичами… в реанимации… прочищала дымоход».

Я перестала плакать, когда женщина в комбинезоне с маху поставила передо мной картонный стакан со сладким чаем и сказала: