– У вас очень милая дочь, – улыбнулась я, но Агата отмахнулась, помогая Морган постелить скатерть и расставить тарелки. У девочки дрожали руки, и несколько раз она выронила столовые приборы, отчего отец, сидящий в кресле, многозначительно стучал ногой по полу.

– Да, вот несносная. Плата за наши с Виктором грехи, не иначе.

Я сдержала остроту, рвущуюся с языка, и сжала пальцы так, что побелели костяшки. Тюльпана сидела, наблюдая за нами. В глубине ее глаз плясало веселье. Так же выглядела Аврора, наблюдая за труппой актеров на сцене театра, когда заставляла их играть мюзикл для нее одной.

Морган заняла место в конце стола, как можно дальше от меня и Тюльпаны. Почти прижимаясь к плечу Виктора, она пялилась в тарелку, не моргая, будто один лишь взгляд на меня мог ее убить.

– Что же, садимся! Вы наверняка голодны.

Агата поставила на стол две глубокие миски – одну с печеным картофелем, а другую с жилистыми стейками из свинины, обваленными в сухарях.

– Чем богаты, – развел руками Виктор, заметив мое недоумение, ведь, кроме этого, на столе больше ничего не было; только кувшин с водой. – Картофель мы выращиваем сами на заднем дворе, а сэкономленные деньги жертвуем в приход. Сиротам и обездоленным они нужнее, чем нам. У нас и так есть все, что нужно для жизни.

Я вымученно улыбнулась, но не успела ответить. За меня это сделала Тюльпана, вскинув руки:

– У вас такое большое сердце! Бог видит это. Однажды всем нам воздастся по заслугам. Ах, если бы все люди были подобны вам…

Я смотрела на нее, пытаясь понять, чего она добивается. Никто из присутствующих не усомнился бы в том, что Тюльпана говорит искренне: с таким восторгом она щебетала. Актерство Тюльпаны было не просто талантом, а божественным даром. Я едва не зааплодировала ей.

Виктор и Агата засветились от услышанного, но быстро взяли себя в руки, не позволив проявиться гордыне.

– Морган, а у тебя что с аппетитом? – нахмурился Виктор, отчего девочка вздрогнула и схватилась за вилку. Она так усердно пыталась слиться с мебелью, что пропустила момент, когда Тюльпана слопала пятую по счету картофелину. – Ты отнесла учителю свой проект?

– Да, папа.

– И что он сказал?

– Ему понравилось, но оценки выставят только в понедельник.

Виктор сдержанно кивнул. Морган запихивала в рот маленькие кусочки еды, выглядя совершенно несчастной, но я никак не могла понять: она всегда такая или это из-за меня? Неужели она боится, что я все расскажу ее родителям? Или действительно верит, что к ней прибыла посланница Сатаны?

– Ваша дочь очень хорошо фотографирует, – сказала я, решив, что пора устанавливать с Морган контакт.

Но то, как резко она вскинула голову и вытаращила на меня глаза, подсказало мне, что я упустила эту возможность безвозвратно. Агата подавилась свиным стейком, и Виктору пришлось постучать ей по спине.

– Фотографирует? – переспросила она. – Ах, та выставка… Вот куда ты на самом деле ходила!

– Мама, нет, я не…

– Мы ведь запретили! – Виктор ударил по столу сжатым кулаком. – Это не хобби, а не пойми что! Шататься по лесу, кладбищам и еще невесть где… Ты ходишь в книжный клуб и на хоровое пение – этого мало? Откуда ты вообще взяла фотоаппарат?!

– Одноклассник одолжил, – залепетала Морган, подобравшись.

– Не ври мне! Мы ведь уже проходили это. Хочешь, чтобы я снова обыскал твою комнату? Будь уверена, я найду все, что ты прячешь, – прошипел Виктор, и от моего внимания не ускользнуло, как Агата толкнула его под столом, успокаивая.

– Давай не при гостях. Ступай к себе в комнату, Морган.