Но даже их время подошло к концу. Они увидели гибель своей Галактики задолго до её конца. Они знали, что нужно спасаться, но не для себя. Они уже были вне смерти. Для них было важно спасти жизнь, как концепцию существования. И когда настало время спасать жизнь из погибающей Галактики, они не тратили время на переговоры.

Но для начала было необходимо определиться с тем, что именно необходимо сделать. Ведь Ткачи видели будущее не так, как другие. Они не гадали, не предполагали – они знали. Задолго до того, как первые вспышки катастрофы разорвали небо над бесчисленными мирами, Ткачи уже видели исход. Их разум, сплетённый в единую сеть, проникал в ткань пространства и времени, читая судьбы, как старую, потрёпанную книгу. И они знали о том, что, если решат отдать свои технологии для спасения другим расам, то… Ничего не изменится. Вся их родная Галактика была обречена не только из-за космической катастрофы. Она была обречена, потому что те, кто жил в ней, не умели мыслить холодно и рационально, чтобы иметь возможность спастись. Нет… Ткачи не презирали другие расы, но и не видели в них равных. Им не нужно было спорить, делить ресурсы, бояться смерти. Они уже преодолели всё это. Ещё миллионы жизненных циклов назад. Но они видели то, как другие боятся. И каждый раз, когда они пытались объяснить угрозу, и её последствия – их никто не слушал. Когда они говорили о неизбежности конца, целые народы спорили, называли их лжецами… А некоторые просто ждали чуда. Кто-то ждал… А кто-то даже требовал…

А те, кто верил… Они не хотели спасаться. Они хотели власти. Ткачи пытались показать, как можно принять спасительные меры, в виде мобильного укрытия, которое может унести их в другую Галактику, где… Не они сами, а их далёкие потомки, всё же найдут для себя новый дом. Но что делали эти смертные? Они требовали права контролировать технологии Ткачей. Они боялись, что другие народы получат их первыми. Они начинали враждовать за право выжить. Так что всё это было просто бессмысленно. Ткачи внимательно наблюдали за цивилизациями, которые продолжали сражаться друг с другом даже перед лицом гибели. Они смотрели, как те тратили последние десятилетия не на строительство спасительных кораблей, а на кровавые войны, на политику, на попытки добиться власти в умирающем мире.

Видя всё это, Ткачи перестали говорить. Они приняли решение. Если смертные не могли спасти себя сами, их следовало спасти насильно. Они уже ни у кого не спрашивали разрешения. Они никому и ничего не объясняли. Они сами начали строительство Ковчега. Они самостоятельно заберут разумных со всех миров, где ещё теплилась жизнь, пока те спорили, сопротивлялись, кричали. Они будут вытягивать корабли из космоса, игнорируя их протесты. Они погрузят население целых городов на Ковчег, не спрашивая, хотят ли их жители выжить. Их больше не заботили крики и мольбы. Кто выживет – тот был достоин.

Но даже среди Ткачей были те, кто сомневался. Не потому, что они сочувствовали смертным. Но потому, что они знали: отобранные не будут благодарны. Те, кого они спасут таким образом, впоследствии всё равно проклянут их. Они возненавидят тех, кто забрал их жизни, семьи, народы, их собственные судьбы. Те, кто не знал о катастрофе, будут считать Ткачей палачами, убийцами, врагами. Но было ли у них право поступать иначе? Один из древнейших Ткачей, Хранитель Плетений, собрал Верховный Совет, когда было решено начать строительство гигантского Ковчега. И практически все споры по нему подошли к концу.