– Отвали от меня. Я не выспался.

Луч больше не спрашивал – бесполезно. Помощь предлагать – тоже. В коридоре ворчала Женька голосом, до боли похожим на Леркин, Марк закрывал голову капюшоном, утыкаясь носом в расстеленную поверх кровати куртку.

– Мальчики, вы через сколько будете собраны? – Женя просунула голову в щель между дверью и косяком, не постучавшись. – Он, что ли, спит?

Луч кивнул, вздохнув. Он давно уже разобрал вещи, попытался стянуть со спины Марка рюкзак, чтобы тому лицом в кровать хотя бы дышалось полегче, но Марк успешно его послал, не проснувшись. В рот он имел сейчас всех, кто пытался поднять его. Даже когда выспится.

– Ну и что делать? Буди его!

Женя была бы в бешенстве, если бы была Лерой. Та бы уже точно истерику закатила, потому что уже успела накраситься, а Марк спит. Но Женя не Лера, а Леры нет.

– Не надо будить. Не пойдет.

– Да он и так не пойдет, будет спящего всю неделю изображать. – Сашка заглянул в комнату, вслед за сестрой. – Буди его.

– Давайте вы сейчас пойдете, по магазинам пошляетесь, бар найдете, а мы подгоним, как он проснется? – Луч поправил подушку под головой, устраиваясь удобнее. Ему и самому вставать было не очень охота, поэтому отмазываться он начал за двоих.

– Тебе бы в яслях работать, а не с Марком возиться. Там хреново, но хотя бы платят. – Женя зарылась рукой в волосах и кивнула, соглашаясь то ли с Лучом, то ли с собой. Саша только пожал плечами и пошел обуваться.

– Марк хотя бы под себя не ходит, – Луч заржал, снова откинувшись и едва не зацепив головой металлические прутья в изголовье. Кровати и правда как из яслей.

– Это ненадолго.

Просыпаться Марк отказывался принципиально. Но спустя восемь часов Луч спрашивать его перестал. Женя и Саша обрывали телефон, сначала криками, затем угрожали начать пить без них, потом уйти в другой бар, так и не показав им первый «самый лучший», а потом они напились. Луч завидовал, а Марк спал. Уговоры не помогали, крики Жени по телефону – тоже. Луч и сам не понял, откуда у него столько силы, но кровать, на которой спал Марк, перевернул без особого труда, подцепив с одной стороны и просто поставив ее набок.

– Ты совсем, сука, головой поехал? – Марк подскочил, ударившись головой о пол, прогнувшись в спине от так и не снятого рюкзака, и сел, осоловело уставившись на Лучевого. – У тебя хотя бы остатки мозгов в колокольне есть, придурок?

– Вставай, собирайся. Ты выспался. – Луч спокойно сел на свою кровать, натягивая кеды. Марк закрыл лицо руками, мысленно считая до десяти. Так Лера учила разговаривать с Лучом: послушал его – посчитал до десяти, возможно, пятнадцати, – ответил.

– Я не хочу никуда идти. – Он выдохнул, еле поднимаясь с пола: все тело затекло.

– А я хочу пить. В Питере. Улавливаешь?

Этот спор Марк проиграл.

Бар на Фонтанке посреди «Лофта» людьми был забит под завязку, но столики при этом пустовали. Только те, что стояли ближе к бару, служили подставками для липких пустых шотов. Музыка долбила по мозгам вместе с топающей толпой, прыгающей будто не по полу, а по голове Марка.

Вставать после семи вечера тяжело – в голову будто залили свинца, а в глаза – молоко; все вокруг тяжело, мутно и больно.

– Что ты здесь собрался пить? – Марк сел на подоконник у открытого окна, не опираясь об откосы, – за спиной высота второго этажа, и люди как спасательный батут: начнешь падать – подхватят. На него то и дело наваливались какие-то неясные подмутневшие девчонки, высматривая кого-то в гурьбе, извинялись, толкая сиськами в плечо. Лера не извинялась.