Ранние тесты ему показали тот факт, что некоторые сложные ферментные комплексы действительно разрушали оболочку вируса, но только вне организма. Внутри клеток вирус моментально адаптировался, перенастраивая себя под новую среду и встраиваясь в клеточную биохимию. Так что любые иммунные реакции были невероятно запутаны. Ведь этот вирус довольно сильно стимулировал производство ложных антигенов, отвлекая иммунитет жертвы.

– Он умнее нас… – Глухо произнёс профессор, рассматривая график мутаций. – Или, точнее, его создавали таким…

Следующий этап был самым опасным. Профессор решил ввести вирус в живую пробирочную модель – организм, выращенный из человеческой ДНК, ускоренно созревший до базового сознания. Образец был заражён, и профессор попытался вживить антидот – специально разработанный нуклеиновый комплекс, блокирующий вирусную экспрессию. Результат этого эксперимента был весьма поразительным. Через сорок секунд после введения антидота произошла полная остановка дыхания образца… Через одну минуту начался массовый коллапс клеток нервной системы… Через две – полная деструкция клеточной ткани по всему организму… Последующий анализ показал то, что вирус был связан с каждым жизненно важным процессом. И удаление вируса приводило к фатальному сбою метаболизма и к гибели носителя. Так что теперь можно было понять главное… Это был не симбиоз. Это была полностью инвазивная трансформация. Вирус не просто изменял тело. Он переписывал само "я", делая жертву зависимой от новой формы существования.

После всех этих открытий профессор с горечью зафиксировал в журнале:

Факт №1: Вирус невозможно удалить без разрушения организма.

Факт №2: Сознание жертвы исчезает. Оно заменяется новой, синтезированной личностью – ориентированной на подчинение Альфе.

Факт №3: Вирус обладает “механизмом приоритета” – он проверяет генетический код жертвы и либо встраивается, либо отторгается.

Факт №4: Лучший антидот от подобного заражения – это смерть. Быстрая. Без шансов на передачу.

Последней записью в своём дневнике исследований этих образцов профессор записал, что эти существа не просто опасны. Они – завершённый продукт биотехнологического террора. Альфа – это не лидер. Это биоцентр, вокруг которого строится своеобразный рой подчинённых особей. У нас есть только один шанс: изолировать заражённых. И уничтожать при первом же контакте. Я больше не ищу лекарство. Я ищу способ предотвратить начало новой эпидемии. Потому что если Альфа вырвется за пределы этого Нью-Авалона… Всему остальному Ковчегу останется только выть вместе с ним.

Немного погодя после этих достаточно напряжённых исследований, старый профессор снова сидел за тяжёлым металлическим столом, подсвеченным лишь мягким синим светом от голопроектора. Экран перед ним мигал, вновь и вновь прокручивая запись, сделанную Сергием в одном из заброшенных секторов верхнего яруса периферии Ковчега. На ней коренастый мужчина с явной примесью демонической крови – могучий, с тяжёлым взглядом и широкой грудью, говорил грубым голосом:

– Нас наняли. Глава семьи Орталь. Сказал, что этот молодой парень кое-куда влез, куда не должен был. Тебя всё равно убьют! Гильдия Охотников за головами уже приняла заказ!

На этих словах старый профессор остановил воспроизведение. Его пальцы с хрустом сцепились на груди. Он не чувствовал злобы – только усталость. Преступная глупость, возведённая в принцип.

– Вот старый идиот! Додумался же отправить Охотников за головами за этим юношей. Да ещё и в условиях, где могло оказаться всё что угодно… – Глухо прошептал он. – И ради чего? Из-за уязвлённой гордости. Из-за девчонки, которая даже не поняла, кого и за что оскорбляет.