– Птица? – замерла в дверях Варя, вытаращившись на меня так, словно я чудо чудное.

– Так я теперь буду ходить всегда, – гордо выпятила я грудь.

– А может, не надо? – кривилась она.

– Что? – бросила я на нее недовольный взгляд.

– Как-то непривычно… – пробормотала подруга тихо.

– Привыкнете, – сказала как отрезала. – Я должна стать женственной.

– Несколько радикально, тебе не кажется?

– Подруга называется. Вместо того чтобы поддержать и порадоваться за меня, ты вон как…

– Яр, мне нравится, но твой макияж и прическа. Что ты сделала с волосами?

– Зачесала назад и закрепила гелем.

– Но… – Варька смотрела на меня и непроизвольно морщилась. – А зачем?

– Чтобы было красиво.

– А лицо… Оно же вот-вот пойдет трещинами.

– Тебе поговорить не о чем? Я сказала, что теперь буду так ходить всегда. Что непонятного?

Они решили меня довести? Подумаешь, сменила имидж. Зачем так реагировать?

Варя нервно дернула плечом, укуталась в шарф, и мы пошли в школу. Впрочем, пошли – это круто сказано. Через пятнадцать шагов я ухватила ее за руку, и она меня повела.

– Нет, вот объясните мне, как люди ходят на шпильках? – ворчала я.

Варька смотрела на меня снизу вверх и вздыхала.

– Я не люблю каблуки. Они неустойчивые.

– Ты просто ничего не понимаешь в них. Главное, чтобы каблук… А-а-а-а! – Я едва не спланировала в грязную лужу.

Спасибо Варе, что не дала упасть. Выровняв тело в пространстве, я сглотнула и задумалась, а существует ли замена обуви на шпильке. Но с другой стороны… Настя же как-то на них ходит! И весьма успешно, между прочим. Хотелось плакать. Нет, красота требует жертв.

– Ты это из-за своего спортсмена? – вдруг спросила Варя.

– Я не знаю, Варь. Понимаешь, он меня вчера пригласил… Ну ты слышала… Тренировка, потом в кафе… А сам… Ну… В общем, я пришла, а он как будто со мной не знаком. И… Понимаешь… Мне показалось, что он отшил меня, потому что я оделась неправильно. А я ж оделась, как мне удобно… Ты ж знаешь, что я не люблю все это. – Я показала ей на сапоги, синие коленки и все время задирающуюся юбку.

– Ярик, но ты же сама все понимаешь. Зачем делаешь так, как тебе не нравится?

– Потому что он нравится мне.

– А Ахмед?

– Ахмед тоже нравится. С ним классно гулять с собаками, но мы такие разные. Он любит науку, а я спорт.

– Ну и что?

– Как «ну и что»? Вот вы с Поэтом одинаковые! Ты любишь литературу, и он пишет литературу.

– Слушай, любить литературу и писать книги – это не муж и жена, это четыре разных человека, – смеялась подружка. – А ты, как мне вчера сказали карты, совершаешь ошибку.

– Я не верю в это, ты же знаешь.

– Ох, смотри сама. А хочешь, приводи этого Матвея в «Слона». Мы с девочками на него посмотрим и все тебе скажем.

– Угу, точно. Пара фраз от Жени, и я больше никогда его не увижу.

– Ты переоцениваешь Точку.

– Самое главное, чтобы я ее не недооценила.

Дорога до школы показалась мне всеми кругами ада. Ноги разъезжались на льду, подворачивались, и я очень боялась сломать лодыжку. Ведь тогда я не смогу тренироваться, да что там говорить! Я вообще не смогу ходить! Варька жаловалась на маму. Они опять поругались из-за какой-то юбки, которую ей якобы не разрешили надеть. Варвара мечтала уйти из дома, но пока не понимала куда, «хоть к папе едь, если бы только он мне обрадовался». Папа у Андреевой где-то осел на Севере, ну и, в общем, сложные у них отношения в семье. Не то что у нас. Мне бы вот только от братцев своих избавиться…

– Смотрите-ка! – раздался звонкий голос Лепры. И я от неожиданности аж подпрыгнула. – Наша цапля с коробчонком скачет.