Да и современные Марокко и Иордания – территория вербовки «пехоты» исламистов. Причём марокканцы действуют преимущественно в Западной Европе, Сирии и Ираке, а такими иорданскими радикалами, как Хаттаб, приходилось в своё время заниматься и России.

Повестка дня монархий Залива сегодня включает противостояние экспансии шиитского Ирана, борьбу с проявлениями всего секулярного в политической и общественной жизни на собственной территории и светскими авторитарными режимами арабского мира. Хотя в последнем случае не без исключений: Саудовская Аравия поддержала свержение президента Египта Хосни Мубарака наряду с Катаром.

Однако, после того как плодами «Арабской весны» удалось воспользоваться одной только Дохе, соперничающий с ней Эр-Рияд заключил союз с египетскими военными, свергнувшими представлявшего «Братьев-мусульман» президента Мохаммеда Мурси. Как следствие, салафитское королевство смогло найти опору в египетской армии, ставшей гарантом его безопасности на иракской границе, которая в любой момент могла быть прорвана боевиками прокатарского «Исламского государства».

При этом «заливники» в скрытой форме поддерживают борьбу радикальных исламистов против властей в проблемных регионах неисламских стран с большими мусульманскими общинами, включая индийский Кашмир, китайский Восточный Туркестан и российский Северный Кавказ, несмотря на то что сами периодически оказываются целью их атак. Так, члены «заблудшей секты», как в Саудовской Аравии называют боевиков «Аль-Каиды», пытающихся свергнуть династию, и «Исламское государство» для Эр-Рияда ничуть не менее опасны, чем для Дамаска и Багдада.

К слову говоря, монархии Залива справедливо обвиняются в поддержке исламских радикалов за пределами Ближнего Востока, в том числе в западном мире – США, Канаде, Европе, Латинской Америке, а также в странах Юго-Восточной Азии. Именно их финансовая помощь служит основой джихада в Сирии, Ираке и Афганистане, распространения радикального суннитского ислама в Сомали, Судане, Йемене и странах Сахеля.

При этом главную роль в финансировании таких группировок, как салафитские структуры «Аль-Каиды» (включая сирийскую «Джабхат ан-Нусру»), играет Саудовская Аравия, а соперничающий с ней Катар стоит как за «Исламским государством», так и за «Братьями-мусульманами».

Сотрудничество с исламскими монархиями позволяет приостановить поддержку ими исламистов на той или иной территории на некоторое время, как это практикуют Вашингтон, Париж и Лондон, политики и государственные деятели которых поддерживают прочные личные отношения с династиями стран Залива. Но до конца эта деятельность не прекращается никогда и при необходимости легко может быть запущена вновь. Что и демонстрирует история исламистского терроризма в странах Европы.

Как видно из всего вышесказанного, на БСВ монархии сохранились только в арабском мире. Причём, за исключением Марокко, все они сосредоточены на Аравийском полуострове и в примыкающей к нему Иордании. Однако это отнюдь не означает, что традиционная аристократия потеряла власть в других частях региона. Скорее наоборот. Тем более что рассыпающаяся в ходе «Арабской весны» система государственного устройства БСВ дала сильный толчок реанимации системы традиционных связей.

Шейхи племён, главы религиозных орденов, землевладельцы из старых феодальных родов пользуются широчайшими полномочиями на территориях, которые контролировали и зачастую продолжают контролировать их семьи или религиозные последователи. Влияние Ага-хана на исмаилитов, Джумблатов и Арсланов на ливанских друзов, шейха Фадлаллы на ливанских шиитов, ас-Садров и ас-Систани на шиитов Ирака, кланов Барзани и Талабани на иракских курдов – лишь несколько примеров этого.