Бутч посмотрел вверх, потом на люстру внизу, и негромко, насколько это было в его способностях, произнёс:

– Семидесятый век? Пфф! Старьё какое! Такую и не жалко! Удивительно, что настолько древний хлам так дорого стоит…

– Вернёмся к плану экспедиции, – отрезала девушка. – Как видишь, Бутч, логика подсказывает, что военный отряд брать не следует, как и бомбардировщик. Сейчас это неоправданные расходы, да мы и ничего не знаем про похитителя, жив ли вообще Генри… Может быть, они хотят за него выкуп? Мне кажется, надо встретиться с Марко Склавулом и спросить, чего он хочет. У каждого есть свои слабости и тайные желания.

Френсис выступил вперёд, воспользовавшись лёгким замешательством соперника.

– Я считаю, что нам следует нанять средних размеров дирижабль. До Сицзана чуть больше семи тысяч километров, с несколькими остановками долетим. Думаю, в конечной точке нашего пути будем искать проводников до обиталища Марко Склавула, там уточним по ситуации, надеюсь, что про него хоть кто-то слышал. И ещё: насколько я знаю, в Сицзане много гор и снега, надо запастись тёплой одеждой и обувью.

– Благодарю вас, Френсис! Просто блестяще, чётко и по делу, без выстрелов и взрывов. Бутч, тебе есть чему поучиться у мистера Розуэлла.

Саксонец склонил голову в благодарственном кивке. Бутч скривил недовольную морду.

Элеонор, как истинная женщина, иногда могла быть стервозной, и поэтому любила подначивать соперников, то превознося одного, то опуская другого. Чтобы не расслаблялись: дрессировка самцов должна быть регулярной.

– Всё равно я возьму пару пистолетов и винтовку. Даже если мы едем с целью переговоров, то до них надо добраться живыми сквозь бури и опасности! Поэтому гранаты я тоже захвачу! – громко провозгласил Баскер, всегда старающийся оставить последнее слово за собой.

***

Жестокая память непрошено подсвечивает обрывки прошлого, болезненными ударами кнута и ослепляющими вспышками подкидывает ушедшее, что хотелось бы навсегда стереть и забыть.

Маленький кнезёнок Марко, чутко прислушиваясь, пробирался на кухню. Там в шкафу на верхней полке лежали свежие восточные сладости, расфасованные по небольшим холщовым мешкам согласно сорту. Скоро наступит редкий день возращения отца Янко в родовой замок. Он наведывался со службы всего пару раз в год, и это событие стоило отметить. Мама Брунхильда при всей её внешней холодности и равнодушии не поленилась и лично съездила в Браилу и накупила восточных сладостей на ярмарке. Да, эти сладости продавали турки, которые являлись, по сути, оккупантами их княжества, они практически в постоянном режиме нагибали Молдавию, Трансильванию и Валахию, облагали данью и невозбранно набирали рекрутов в свою армию. Хитрые бюрократы и политиканы даже придумали отдельное слово, когда одно государство нагибает другое в принудительном порядке в позу рака и имеет, как душа пожелает: с тех пор это называлось вассалитетом. Пройдут столетия, слово «вассалитет» слишком сильно станет ассоциироваться с коленопреклонённой позицией отверстиями к насильнику, поэтому термин изменят, и это станут называть сателлитством, или просто «прокси», но это уже другая история. Касаемо восточных сладостей от турков, то Брунхильда, опираясь на холодный и трезвый расчёт (как и во всём остальном в своей жизни), справедливо полагала, что вкусные кондитерские изделия – это вкусные кондитерские изделия, и неважно, кто их приготовил.

Теперь все эти козинаки, пахлава, ореховая и кунжутная халва, щербет, нуга, малиновый рахат-лукум, чурчхела с грецкими орехами и парварда лежали на верхней полке на кухне и изо всех манили Марко их хотя бы продегустировать. Наследник княжеского рода тщательно спланировал всю операцию своим шестилетним умишком: он убедился, что нянюшка Донка пошла во двор развешивать бельё, а маменька засела в своём кабинете за книгами, где проводила много-много времени. Чтобы достать до верхней полки, нужно было из угла кухни подвинуть топчан для порки, встать на него, потом перелезть на столешницу, а уже оттуда он, если встанет на цыпочки, дотянется до дверцы шкафа с сокровищами. Слюнки так и текли у Марко, когда он вспоминал вкус пахлавы и миндаля в глазури. Ему такое перепадало только по большим праздникам: когда возвращался отец либо на Новый Год или Драгобете.