Вся жизнь маленького Марко была расписана: учёба, верховая езда, упражнения с саблей, самостоятельное чтение, сон. Ни друзей, ни подруг, с кем можно было бы поделиться самым сокровенным и наболевшим, даже просто обсудить, какие смешные вихры торчат у преподавателя астрономии из его лысеющей головы. В замке не было других детей. Разве что с нянюшкой Донкой Марко мог поговорить, но у нянюшки был на все его жалобы простой ответ, что надо терпеть, «Бог терпел и нам велел». А какие-то моменты, связанные с учёбой, Донка не понимала в силу своей необразованности. Просто погулять за воротами маменька своего сына не отпускала, чётко отслеживая его передвижения. А Марко, вошедшему в старший отроческий возраст, до жути и до безумия хотелось обрести друзей. Он слишком остро ощущал Одиночество среди стражников, различных слуг и прислужниц, рядом с матерью и пожилыми профессорами.

Пару раз в год Брунхильда отправлялась в поездку в Бухарест или в Тырговиште на ярмарку, чтобы купить редкие ткани или те же восточные сладости к приезду отца. И брала с собой Марко. В городе им много приходилось ходить пешком. Вот тогда-то Марко из-за забора и увидел школу: было раннее утро, перед занятиями дети выбежали во двор, они смеялись, шумели, что-то обсуждали. Марко смотрел на них сквозь железную решётчатую преграду, как из тюрьмы, словно из другой, параллельной жизни, что было таковым на самом деле: ему никогда не быть среди своего круга, где он сможет общаться на равных, где он сможет делиться прочитанным, ему никогда не обрести друзей, с которыми он мог бы вместе гулять, спорить и играть. Так ему тогда казалось. Он стоял и беззвучно плакал, глядя на свору школяров. Это длилось недолго, ведь его уже окликала маменька своим негромким всепроникающим ледяным голосом, и пора идти, и нечего мечтать о недосягаемом.

– Мама, а почему я учусь один у нас дома, а не хожу в школу, как другие дети? – осмелился спросить маленький Марко.

– Не стоит якшаться с низкосортными людьми, пусть даже многие из них и дворяне. Ты наследник великого княжеского рода, твой отец не просто сотник, он воевода, а ещё и спэтар, носящий саблю и булаву господаря. Я лучше знаю, что тебе нужно учить, а что нет. А в школе тебя будут учить разному и не всегда полезному.

– Зато в школе я мог бы с кем-нибудь подружиться… – совсем тихо сказал Марко, сглатывая непрошеные слёзы раньше, чем они появятся.

Брунхильда повернулась к сыну и больно сдавила его плечи, глядя ему прямо в глаза:

– Запомни, юноша: в этом мире нет друзей и подруг! Этот мир – военный плацдарм, населённый хищниками, вампирами и убийцами, здесь каждый хочет убить каждого и отнять его ресурсы. Так устроена Вселенная, что каждый лишь использует каждого либо ведёт временное взаимовыгодное сотрудничество, пока его партнёр не даст слабину. После чего слабый будет сожран и безжалостно выброшен. Безвольные и глупые людишки, надев розовые очки, играют в дружбу, в любовь, в бескорыстие – в лицемерные игрушки, что подарил им жестокий мир с единственной целью сделать их ещё уязвимее, сделать их более лёгкой добычей! И только такие, как мы, знающие истинную природу этой жизни и этого мира, всегда начеку, мы всегда готовы защитить своё до смерти и забрать чужое, кто не может его удержать. Мы всегда будем на самом верху, потому что в мире взаимного пожирания только холодные и расчётливые хищники-одиночки смогут подняться на вершину пищевой пирамиды.

Марко смотрел в почти чёрные глаза маменьки, проваливаясь в их бездну, и ему стало страшно, кровь в венах покрылась инеем; тяжелые слова княгини гулко проникли в самые тёмные и недоступные глубины души сына и посеяли там чёрные зёрна льда, пустоты, отрешённости и безжалостности, которые скоро начнут расти.