– Что за еш твою мать? – взревело, приподнимаясь, тело Димы-Мастера.– Какого…

Андрей пересек комнату, взялся за тяжелые плотные шторы и хорошенько дернул. Дождем посыпались кольца и крючки. Вырванная с мясом гардина с грохотом обрушилась вниз. Дневной свет проник в комнату, озарив бледную костлявую физиономию оккультиста.

Ласковин, прищурившись, оглядел Диму-Мастера.

– Ты это кому вякаешь, козел? – осведомился он.

– Тебе! – бесстрашно заявил оккультист.– Знаешь, кто я? У-йу!

Это Ласковин с подобающей черному поясу быстротой оказался рядом, взял оккультиста за шевелюру и выдернул из постельки.

– Ты мудак,– проникновенно сообщил он Диме-Мастеру.– Я ж тебя за поганый язык по частям в унитаз спущу.

Уронил оккультиста на кровать и тут увидел нечто, вызвавшее у него неудержимый хохот.

Дима-Мастер от пояса и ниже был гол. Но не совсем. Мужское достоинство его представляло из себя внушительный куколь из бинтов и белых пластмассовых пластинок.

Андрей ржал до слез. Не мог остановиться. А бледный оккультист постепенно превращался в бордового оккультиста.

– Ты что, экстрасекс, член наращиваешь? – сквозь смех проговорил Ласковин.

– Нет,– мрачно сказал Дима-Мастер, превратившийся из господина инфернальных сфер в обычного обиженного мужика.– Нормальный у меня член. Просто укусили.

– Кто? – спросил Ласковин, опускаясь на великанью кровать и переводя дух.– Бультерьер?

– Послушница,– буркнул оккультист.

– Ни хрена себе! – искренне произнес Андрей.– Познакомь. Круто! Волчица!

– Крокодил! – сердито изрек Дима-Мастер.– Чуть кровью не истек.

– Ну извини, мужик,– изобразив раскаянье, сказал Ласковин.– Я ж не знал, что у тебя такая беда. Стоять-то будет?

– Хрен знает,– грустно сказал оккультист.– Должен.

– Беда,– с сочувствием произнес Ласковин. И, работая на имидж:– Вот у моего кореша похожий случай был…

И сымпровизировал историю про братка на зоне и собаку Жучку.

Конец у истории вышел печальный. Отвалившийся.

– Ты зачем пришел? – угрюмо спросил оккультист.– Сказали же, болею, не работаю.

– Да на хрен мне твоя работа? – удивился Ласковин.– Я за бабой пришел. Отдашь?

– Да забери хоть всех! – с тоской сказал Дима-Мастер.– Затрахали. Травой весь дом провоняли. Ползают… как клопы.

– Ее Викой зовут. Здесь она?

– Да, наверное. Поищи сам.

Андрей поднялся.

– Может тебе мужика прислать, повесить? – кивнул в сторону развороченного карниза.

– Не надо. Послушник сделает. Да уйди ты наконец! – закричал он.– Достал, честное слово!

– Ладно. Поправляйся.

Ласковин вышел в коридор. Представив, каково Диме-Мастеру в его нынешнем положении созерцать весь этот хренисаж на стенках, Андрей улыбнулся.

«Нечто» околачивалось под дверью.

– Девушка Вика. Где? – спросил Ласковин.

«Нечто» молча похиляло по коридору (апартаменты у Димы-Мастера – дай Бог всякому), пихнуло соответствующую дверь. В комнатке, примерно в десятую часть спальни Димы-Мастера, обнаружились две девчушки. Одна, высунув язык, старательно вырезала на толстой черной коже будущего бумажника. Вторая, в наушниках, подергивая головой в такт неслышной музыке, читала некую машинописную рукопись.

«Нечто» молча указало на меломанку.

Ласковин подошел. Сдвинул наушники.

– Данилова?

Девушка кивнула.

– Бери вещички и пошли.

– Куда? – безразлично спросила девушка.

– А тебе не все равно?

– Ты кто? – в глазках проснулся интерес.– Не из наших, да?

– Это точно.

Встала, подтянула штанишки.

– Пошли,– сказала с готовностью.

«Ох, и огорчу же я тебя»,– подумал Ласковин.

Он не ошибся.

Господин Мичиков, преуспевающий коммерсант, расстегнул ширинку и с наслаждением пустил струю в фаянсовую пасть. Хорошо. Все хорошо. Дела хорошо. Девочки хорошо. Водочка, ух хороша! «Ах, варьете, варьете, шум в голове…»