Особенности работы для заказчиков из авиакосмической отрасли были очевидны, но не становились менее простыми от данного понимания. Основные вопросы решаемые бортовым ПО, как то: обеспечение ориентации и стабилизации КА относительно центра масс, коррекция орбиты КА, автономная навигация, диагностика и автономное парирование нештатных ситуаций на КА, управление служебными бортовыми системами КА, обеспечивающими тепловой и энергетический баланс КА, условия связи КА с Землей, формирование, хранение и передачу на Землю целевой и служебной телеметрической информации решали разработчики и программисты на стороне клиентов, но взаимодействующим с ними сотрудникам ИТ-департамента «Антиграва», буквально на ходу приходилось учитывать их требования при создании и доработке ПО моделей АГ-контуров. Похожей ситуация была при разработке авиационных АГ-контуров. Там основным отличием выступало значительно более массовое производство, со всеми его плюсами и минусами.

За приличные оклады сотрудникам ЗАО (и программистам, в частности) пришлось выкладываться сполна. С авралами и переработками. Запуск и переход в стабильное функционирование техномолоха нового и наукоёмкого производства требовал жертвоприношений от персонала. В виде разочарований от столкновения реальности с выдуманным/раздутым СМИ образом «фантастического производства будущего», действительно тяжелого вхождения завода в стабильный ритм работы и выстроенных в головах от профессионального несоответствия обид. Да и сложившегося у большинства понимания, что за приличную зарплату дерут и спрашивают вдвое сильней и болезненней.

За менее чем годовое функционирование «Антиграва» с третью первоначального состава персонала пришлось расстаться, что выпило немало крови и сожрало нервных клеток у всех причастных и близко расположенных.

Галанов аналогично хлебнул своей доли начальственно-акционерской ответственности, превосходящей на порядок объём забот за «что-то» и/или «кого-то» на предыдущей работе. Многие вопросы приходилось решать исключительно за счет личного участия и взаимного «вникания» и «вхождения в положение» партнёров по делу внедрения его открытия в повседневное функционирование авиакосмической отрасли.

Один модуль выполз на свет из окон среды разработки исключительно по научно-начальственной прихоти их, с Далдером, то ли воспалённого, то ли окрылённого воображения. Схватывающий всё новые порции данных с перманентно пухнущей БД – этих кусочков экспериментальной истины для очерчивания контуров создаваемых абстракций, модуль готовил один из сыплющихся в зев кластеров ручейков с кубиками, обрубками, заготовками плевел данных. Просеиванием которых занимались играющиеся с неведомым, облечённым в потоки мириадов обезличенных чисел, домашний и КБ-шный вычислительные чудовища, сравнивающие реальность и считающие до разломов предельных и крайних ситуаций воображаемое.

Реальными инструментами для грядущего понимания теории их сделал Далдер, небрежно и отточено одаривший первыми формулами будущей теории, облеченными в алгоритмы и требования ремесленникам кода, смастерившим мостик между крохами приземлённой истины в БД и чем-то пока слабо понятным, что грызли кластеры. Голландец выдал чёткое понимание «в какую сторону рыть» первоначальным невнятно сформулированным пробам и попыткам счастливого и упрямого практика Виталия.

Прозреть суть явления управляемой гравитации. Герман выдернул его понимание на теоретическую высоту, свободную от ограничений и достоинств стоящих «на твердой земле» наглядных экспериментов и массового производства. С позиции понимания, хотя всё же нет, возможности, «вытянувшись на носочках», прорезав в полуночных бдениях в лаборатории КБ сгусток искажения континуума вблизи родной колыбели, выйти в визуализируемую и осознаваемую подготовленными умами межпланетную и межзвездную пустоту.