– Нет, – решительно возразил он, – я должен обязательно увидеть ее вживую, поговорить, заглянуть в глаза…

– Да ладно тебе, – ухмыльнулся Козырь. – Вот Хрущак даже женился по инфранету, и ничего, нормально живут, уже трех детишек настрогали. Хотя при первой встрече его, конечно, чуть кондрашка не хватила…

– Все будет в порядке, космические перелеты мне врачи не запрещали. – «Просто категорически не рекомендовали». – Заодно и развеюсь, давно со станции не выбирался.

Естественно, ни черта не получилось в порядке. Несмотря на все старания пилота, корабль не мог полностью избежать перегрузок – терпимых для здорового человека, но изломанное тело мстило за каждый гиперпространственный скачок болью в остатках позвоночника, тошнотой и долго не проходящей слабостью.

Он старательно делал вид, что ничего не происходит, команда – что ничего не замечает. Полетели, кстати, все: и Марьяна, навигатор, и техник, и врач с таким багажом, словно одолжил у коллег половину станционного медблока. Решили, видимо, что это изощренный способ самоубийства, и твердо вознамерились ему помешать – хотя на самом деле он уже давно прошел этот этап и поклялся, что больше никогда. Но если б только себе – может, и не сдержался бы…

– Отдай мне нож, чертова кукла!

– Программа защиты хозяина является приоритетной.

– Отдай. Мне. Нож, – цедит он сквозь зубы. – Это приказ!

Помедлив, она протягивает ему кулак, как ножны, из которых торчит черная пластиковая рукоятка. Он раздраженно хватается за нее – и рукоятка остается у него в руке.

Она разжимает окровавленную ладонь, в ней – мелкое керамическое крошево.

– Техническая ошибка, – невозмутимо сообщает она. – К сожалению, данный предмет необратимо поврежден.

Со временем лихорадочное возбуждение начало ослабевать, к концу пути сменившись привычной апатией, которую он скрывал тщательнее, чем физическое недомогание: нет ничего противнее безнадежно больного брюзги, вокруг которого как ни скачи – все не то. Поневоле начнешь желать, чтоб он поскорее сдох и не мучил себя и других.

На пороге Центра реабилитации он окончательно раскаялся в своем дурацком поступке и чуть не повернул обратно, так и не коснувшись двери, но отступить сейчас означало подвести множество хороших людей, искренне старавшихся ему помочь.

Его встретила черноволосая улыбчивая девушка с карими миндалевидными глазами и такой нежной персиковой кожей, словно сама была киборгом модели Irien.

– Я – Мэй Ким, ваш проводник по Центру! – звонко и радостно представилась она, сверкая белоснежной улыбкой. – Если, конечно, Стивен Хантер – это вы.

– Я, – усмехнулся он в ответ: а что, к вам часто прилетают инопланетные гости в инвалидных креслах? – Но лучше просто Стрелок.

Глава ОЗК, Кира Гибульская, с которой созванивался его знакомый, сейчас находилась в отъезде, на какой-то межпланетной конференции.

– Я ее первая заместительница, – гордо сообщила Мэй.

– По связям с общественностью? – предположил Стрелок, легко представив эту эффектную девушку в окружении журналистов.

Польщенная, Мэй тем не менее прыснула со смеху.

– Нет, по Центру. С общественностью я общаться не умею, мне ее сразу убить хочется – такие иногда идиоты попадаются!

– Довольно необычное заявление от психолога.

Мэй покаянно развела руками:

– В том-то и беда – там сплошные диагнозы, а лечить или хотя бы озвучивать их мне не разрешают. Ну да бог с ними, вы же, наверное, устали с дороги? Хотите чаю? Кофе? У нас в Центре неплохая столовая, там сегодня очень вкусный плов.

– Нет, спасибо. Может, давайте сразу к делу? – вежливо попросил он. – Извините, я немного нервничаю, так что чай лучше потом.