— Прошу вас пройти со мной, — сказал он.

Но его словно никто из нас не услышал, и вообще, даже не заметил. Мы даже забыли, что хотели есть! Мы стояли у дверей, как вкопанные, завороженные буйством света, мелодичной музыкой, множеством посетителей гумоноидного вида и разнообразными механизмами и аппаратами находящихся в огромном просторном холле. Мое внимание приковало к себе объемное световое голографическое изображение планеты Гу. К ней примыкал световой луч, наверное, тот, который мы видели на небе, когда ехали в модуле. Вокруг луча было несколько систем колец разного диаметра, по которым вращалось множество планет. Это была схема системы Колос. Интерактивная схема! Возле луча стояло существо очень похожее на человека, по крайней мере издали. Он прокручивал планеты, вращая их одну за другой. Потом он остановил вращение кольца, добравшись до нужной планеты, слегка стукнул по ней и она стала в два раза больше. Над ней тотчас же появилось прозрачное табло со световыми надписями зеленого свечения. Он пролистывал меню, выбирая и нажимая на нужные пункты, а на планете появлялись то синие точки, то красные, то засвечивались целые небольшие территории в разные цвета. Это был путеводитель по планете Гу и системе Колос! Так же нажимая на световые пятна на самой планете, выскакивала маленькая световая директория с информацией.

Петр, как и я, смотрел на этого гуманоида, роющегося в информационной системе Колос, а Маруся залипла, глядя на аппарат, возле которого стояли два существа похожих на человека, только с темно-вишневым цветом кожи. По всей видимости, это была мама со своим маленьким ребенком. Мама что-то кидала в аппарат и тот начинал гудеть и насвистывать какую-то мелодию. Потом из него в круглый прозрачный шар, размером с футбольный мяч, вылетала маленькая бабочка. И как только она в нем появлялась, мальчик своим длинным тонким языком, как у змеи, молниеносно ловил ее через небольшое отверстие в этом прозрачном шаре. Потом он снимал ее с языка и клал в прозрачный небольшой бокс, который держала в руках мама. Бабочек там было уже три. Интересно, они для него еда или игра? — подумал я и тоже залип на это действо. Меня одернул Петр.

— Толик! Хватит глазеть! Неудобно перед гукали! — тихонечко шепнул мне Петр.

— Петь, здесь мы уж точно туристы! Глаза по залу разбегаются! — ответил я.

— Собирай их в кучу и обрати свое внимание на гукали, — сказал Петр приказным тоном.

Гукали терпеливо стоял возле нас и ждал, когда мы немного освоимся. Наконец-то, мы все отвлеклись от того, что нас так к себе манило, и обратили внимание на гукали.

— Прошу вас пройти со мной, — повторил гукали, увидев, что теперь мы готовы следовать за ним.

Он повернулся и пошел к лифту, постоянно оглядываясь и проверяя, не отстали ли мы или чего доброго не потерялись. А может боялся, что нас кто-то своим «языком» утащит? После этой мысли я, на всякий случай, взял Марусю за руку. И в мою ладонь легла почти человеческая рука. Значит, действует аппарат дедушкин! Надо обязательно на «Мечту» спать вернуться, под любым предлогом, — подумал я.

К лифту мы шли через весь холл, мимо голографической интерактивной схемы системы Колос. Я еле удержался, чтобы не остановиться и не крутануть какую-нибудь планетку. Маруся это вовремя заметила и постаралась заслонить собой интерактивную схему, и теперь уже она держала мою руку.

— Я сопровожу вас в аудиенц-зал, — сказал гукали.

Все зашли в лифт. Двери закрылись, но мы не сдвинулись с места. И только глянув на цифры, которые отсчитывали этажи, я понял, что лифт поднимался. Мы вышли на седьмом этаже. Гукали проводил нас в комнату для аудиенций и усадил каждого в отдельное кресло. Они были достаточно широкими и высокими даже для нас. Сверху, на каждой спинке кресла, была небольшая панель управления. Гукали пришлось оторваться от пола и взлететь где-то на метр, чтобы дотянуться до нее. Он поочередно подлетел к каждому из нас и нажал какие-то кнопки. Я почувствовал, как сидение подстроилось под меня, и сидеть стало намного удобнее, хотя внешне оно никак не изменилось. И по довольному выражению лица Петра я понял, что он тоже почувствовал перемены в кресле. Зато Марусино кресло изменилось даже внешне, превратившись в кресло-качалку.