— Проваливай, — процедила я сквозь зубы.

Тело мое напряглось, мышцы заныли, а щёки опалило жаром. Поэтому поспешила отвернуться, хоть и лежала на кровати пластом. Вот почему именно он так странно на меня действовал? Почему? Почему из всех особей мужского пола именно этот вызывал во мне столь бурную ответную реакцию? Да, я недавно пропила гормонопрепараты, чтобы вызвать менопаузу. И их отмена создала для меня целую кучу побочных эффектов, в том числе эмоциональных. Но почему только с ним я не могла держать себя в руках? Я же уже взрослая девочка, чтобы вести себя как маленькая.

Ведь так не бывает? Нет? Почему от одного его взгляда хотелось и радоваться, и плакать одновременно? Опять гормоны?

Но развить эту мысль не успела…

— Ты хочешь меня, — услышала его возбуждающий шёпот на ушко, когда он вновь склонился ко мне, упираясь кулаками в кровать по обе стороны от подушки. — Не отрицай этого.

И если бы не усмешка, исказившая его красивое волевое лицо, возможно, позволила бы себе согласиться хотя бы мысленно. А может быть, даже что-то большее позволила, чем правдивые слова.

Но нет. Вместо этого я попыталась взять себя в руки и произнесла уже более спокойно:

— Это побочный эффект, не более. Мне просто нужна эмоциональная разрядка. Поплачу, покричу и всё пройдёт.

— Думаешь, так легко от меня отделаешься? — во взгляде капитана всех ренегатов Хорада явно читался вызов. — Не хочу тебя ломать, но если иного выбора не будет, то поступлю так, не раздумывая. Помни об этом, когда в следующий раз попробуешь провернуть очередную глупость, например, подать просьбу о помощи.

И снова Гилем усмехнулся.

— Да и зачем тебе этого делать? Ну, спасут они тебя от меня, а после что сделают? Посадят в тюрьму за все те нарушения, на которые ты пошла, чтобы забраться на «Ямг-308»?

Ты такая умная, но такая дура... Наверняка именно так думал он обо мне. Жаль, ответить ему физической грубостью сейчас была не в состоянии. Иначе чьё-то достоинство непременно бы пострадало. Возможно, даже не один раз.

А за невозможностью этого я пошла на сущую провокацию, приоткрыла губы и маняще уставилась на него, попыталась соблазнить, ожидая, когда же он склонится ко мне с поцелуем. Но увы, Гилем так просто не повёлся. Умный гад. Однако взгляд его изменился. Ренегат нацепил суровую маску, будто ждал какого-то подвоха.

— Что же, видимо, у меня не осталось выбора, — притворно вздохнула я.

Чудом не скривилась от звучащей в голосе фальши. Только бы Гилем не заметил. Только бы повёлся!

И…

О, чудо! Ренегат медленно, осторожно склонился ко мне. А лицо его застыло в считанных микрометрах. Я же почти отомстила. Почти…

Точнее, была крайне близка. Хотела демонстративно рассмеяться ему в лицо, но вместо этого зачем-то взяла и, наоборот, облизала губы.

А зря. Ведь Гилем не выдержал. Поцеловал истово, смело, проник языком в мой рот. Более того, я ему это позволила, раскрыв уста. Сама хороша, еще и ответила страстно, правда, чтобы тут же взвыть от боли из-за попытки поднять руки.

Аж слезы вышибло из глаз.

— М-м-м-м!

Ренегата как ошпарило. Оторвался от меня. Посмотрел с удивлением. Затем потупился и неловко провел ладонью по щеке. Рука слегка подрагивала.

— Прости, — проронил он искренне. Почти шептал.

Не смешите меня. Он и искренне? Разве такое возможно? После того, как легко обвел меня вокруг пальца?

Видимо, моя реакция его смутила, и он снова поспешил покинуть комнату. Уже на выходе бросил, не оборачиваясь:

— Выздоравливай…

В этот раз останавливать его не стала. Даже мести ради. Чревато.