Матисса остановилась. Дэйш так и лежал на вымощенной камнями мостовой. Она ринулась к отцу, не думая больше о погоне. В его груди по-прежнему торчал меч, и, наклонившись, девушка расслышала шепот.

– Беги, Матисса. Спасайся.

Бесконечная мантра хоеда.

Матисса рухнула на колени. Она спасла детей.

Этого достаточно. Сзади послышался шум, и, обернувшись, она увидела приближающегося солдата. Должно быть, его товарищ отправился в противоположном направлении. Одежда мужчины перепачкалась слизью, и Матисса сразу его узнала. Это его она опрокинула на мостовую.

«Как же болит нога», – пронеслось в голове. Девушка отвернулась и прижалась к неподвижному телу Дэйша. Она слишком устала – и слишком страдала от боли, – чтобы двигаться дальше.

Солдат схватил ее за плечо и оттащил от тела отца. Затем грубо развернул к себе, отчего заболели еще и руки.

– Скажи мне, – произнес он с сильным акцентом. – Скажи, где остальные дети.

Матисса попыталась вырваться.

– Не знаю, – ответила она.

Но она знала. Эйш сказал ей. «Зачем я спросила его, где библиотека? – мысленно корила себя девушка. – Если бы я не знала, не смогла бы их выдать!»

– Говори, – настаивал солдат. Он удерживал ее одной рукой, а другой потянулся за ножом на поясе. – Говори, или я сделаю тебе больно. Очень больно.

Матисса снова попыталась выкрутиться из его хватки. Если бы в глазах элантрийцев могли собираться слезы, она бы расплакалась. Словно в доказательство угрозы солдат наставил на нее нож. Матисса в жизни не ощущала такого всепоглощающего ужаса.

И тут земля под ногами затряслась.

Небо на востоке светилось маревом скорого восхода, но этот свет померк на фоне внезапной вспышки, охватившей город вдоль всей границы. Солдат встревоженно поднял глаза к небу.

Матисса вдруг почувствовала тепло.

Она даже не подозревала, как все это время ей не хватало ощущения тепла, настолько девушка привыкла к стылой прохладе элантрийского тела. Но сейчас ее окатила волна жара, словно по венам вдруг растеклась горячая жидкость. Матисса не смогла удержать восторженного вздоха, вызванного этим прекрасным чувством.

Как будто что-то исправилось. Неким чудесным образом все встало на свои места.

Солдат повернулся к ней. Он наклонил голову, затем протянул руку и загрубевшим пальцем провел по щеке девушки – по тому месту, где давным-давно появилась царапина. С недоумением он снова поднял нож.

– Ты излечилась, – сказал он, – но я могу ранить тебя снова.

Матисса чувствовала, как тело наливается силой. Но она по-прежнему оставалась молодой девушкой, а перед ней стоял хорошо обученный воин. Она принялась вырываться, еще не успев осознать, что с кожи исчезли пятна, а сама кожа стала серебристой. Случилось! Как и предсказывал Эйш! Элантрис возвращался к жизни!

А ей предстояло умереть. Так нечестно! Матисса в отчаянии закричала, пытаясь выкрутиться из хватки солдата. Какая злая ирония. Город исцелился, но ничто не помешает ужасному захватчику…

– Кажется, ты упустил кое-что из вида, дружище, – раздался за спиной неожиданный голос.

Солдат удивленно вздрогнул.

– Свет излечил не только ее, – продолжал голос. – Он излечил и меня тоже.

Солдат закричал от боли и рухнул на землю, выпустив плечо Матиссы. Девушка отпрыгнула и поверх тела поверженного захватчика наконец увидела, кто стоит за ним: ее отец, сияющий внутренним светом, без малейшего следа скверны на теле. Он походил на великолепное серебряное божество.

На месте раны в одежде зияла дыра, но на коже не осталось и следа. В руке отец держал тот самый меч, который совсем недавно торчал из груди.