Вначале я почувствовала некоторое облегчение – муж не врал. Последние недели задерживался именно на работе, а не где-нибудь у кого-нибудь, исходя из скоропостижной личной привязанности по варианту «любовь нечаянно нагрянет». Сейчас такое легкомысленное время. Когда бы это в прежние времена поставили знак равенства между любовью и сексом? Затем появилась обида. Ближе меня у Димки никого не имеется, ну, может быть, исключая детей и телевизор. Так почему не поставить жену в известность о поездке заранее?

– Ни тебе, ни ребятам ничего не говорил, боялся поездка сорвется.

Надо же! Такое впечатление, что услышал мои молчаливые упреки.

– Иришка, ты представляешь, еду в прекрасную клинику, где работают прекрасные специалисты, с прекрасным оборудованием…

– Распрекрасного ума, значит, набираться.

– Ну, положим, мы тоже не лыком шиты. Есть чем похвастаться. Скажем, месячное взаимовыгодное сотрудничество. В интересах человечества.

Я попыталась унять массу переполнявших меня негативных эмоций. Эгоистичных по своей характеристике. Ну что я такое в общечеловеческой толпе? Попробовала заставить себя встать на место мужа. И в буквальном, и в переносном смысле. Он шагнул к вешалке, чтобы повесить на плечики куртку, я шагнула следом и тут же поняла, что я есть в этой общечеловеческой толпе. А ничто – шагнув назад, как на пустое место, милый муж отдавил мне оба тапка. Вместе с ногами. Нервы сдали окончательно, я взвыла не своим голосом и полетела в спальню зализывать боль и обиду, рассыпая по дороге не очень справедливые упреки всему человечеству и членам семьи в частности. На стуки в закрытую дверь, призывы к благоразумию и обещания привезти мне из Германии что угодно, хоть аленький цветочек, отвечала одним пожеланием – оставить меня в покое.

Меня и вправду оставили в покое, отчего чувство обиды стало еще острее. Отчасти и на себя, эгоистку. Натальин Борис без конца мотается по командировкам, а она ничего. Поноет пару часов, а потом радуется экономии электроэнергии – электроплита отдыхает.

– Ирина Александровна, немедленно открой дверь!

Командный голос легкой на помине подруги не предвещал утешений. Я шмыгнула носом и решила быть гостеприимной – ну сколько можно торчать одной? Всего половина первого ночи, завтра воскресенье, успею выспаться.

Встав с кровати, я открыла дверь, уверенная, что за спиной Наташки, одетой в халат, из-под которого торчала ночная пижама, стоит моя семья, и сразу развернулась в обратном направлении. Гонор есть гонор. Еще не совсем схлынул.

– Ну что вы тут вьетесь, как комары на боевом задании?

Наташкино замечание убедило меня в том, что я не ошиблась.

– Ефимов, забирай детей и дуй отсюда. Довели мать безвестностью до истерики. Целый день, бедная, на телефоне сидела. Так… Рассредоточились все по квартире. Славка, твое место вообще у бабушки. Ир, выпей пустырничка и пошли их… на небо за звездочкой. А еще лучше – пойдем ко мне. На фига тебе хватать звезды с неба?

Я молча кивнула и с опущенными вниз глазами проследовала за Наташкой мимо шеренги родных людей. Было немного стыдно.

– Входную дверь закройте, – распорядилась подруга. – Ирина, если надумает возвращаться, откроет моими ключами. Спокойной всем ночи…

– Вы обе в своем уме? – Наташка отбила меня от дружелюбных, но уж очень болезненных собачьих лапаний и закрыла боксериху в комнате. – Ир, тебе предоставляется месячный отпуск за счет средств общего семейного бюджета, а ты истерики закатываешь. Подумай над этим хорошенько. И мой совет – вбей в голову Ефимову, чтобы никаких подарков из Германии не привозил. Сейчас не те времена. Купит здесь – дешевле обойдется. Все! Сеанс психотерапии окончен. Проходи на кухню, у меня Борин коньяк остался. Пять грамм на ночь, и будешь спать, как… Боже мой, всякая дурь в голову лезет. Какой дурак придумал такое выражение?