Издав жалобное «мяу», Кот отлетел в кусты. Пару секунд он лежал на земле, оправляясь от шока. Люди никогда еще прежде не причиняли ему боли и вреда. Кот не знал, что люди бывают плохими.
Он неуверенно сел и принялся исследовать ушибленный бок. Ребра не сломаны, дышать можно. Пройдет, только надо полежать денек.
Кот прижал уши, наклонился как можно ниже к земле и решил по-тихому дойти до коробки с шерстяным одеялом внутри.
Тут во двор выбежала Ульяна Ткаченко, первая красавица факультета. Она видела все произошедшее из окна аудитории. Сначала Ульяна набросилась на Давида, решив оттаскать его за волосы, приговаривая:
– Ты что делаешь, придурок?! Как ты посмел Кота тронуть? Ответишь за это!
Девушка для закрепления эффекта зарядила Давиду хлесткую пощечину и кинулась к Коту.
– Как ты, малыш? Сильно больно? Сейчас к ветеринару поедем.
Вслед за Ульяной во двор выскочили еще полтора десятка человек. Они окружили Кота, наперебой предлагая помощь, ветеринара, взять на ручки, пожалеть, защитить.
Кто-то из девушек уже звонил в ветеринарную клинику. Двое парней заломили Давиду руки, а третий прицеливался, намереваясь ударить обидчика Кота куда-нибудь побольнее.
– Остановить рукоприкладство! – послышался суровый голос Ванды Эдиповны. Гроза факультета впервые за много лет прервала занятие, увидев отлетевшего в кусты Кота. Она грозно трясла указательным пальцем и громко чихала. Аллергия на кошачью шерсть давала о себе знать, но Ванда не обращала на нее никакого внимания.
– Никаких самосудов на факультете. Ведите его к декану! Будем ставить вопрос о немедленном отчислении, – распорядилась Ванда. Затем она повернулась к Давиду и, глядя ему прямо в глаза, сказала:
– Вы не только неуч и бездельник, а еще и живодер. Таким не место в университете.
Ульяна Ткаченко все же отвезла Кота на рентген к ветеринару.
– Ничего опасного. Ушиб. Покой и ласка, – успокоил врач.
– Мяу, – тихо произнес Кот.
Тем временем декан собрал за длинным столом всех заведующих кафедр.
– На повестке дня один вопрос. Отчисление студента за несоблюдение морально-этических норм. Без возможного восстановления на факультете.
– А что он сделал? – спросил кто-то из опоздавших на заседание.
– Ударил Кота!
Проголосовали единогласно. В тот же вечер был подписан приказ об отчислении Давида.
Кот еще пару дней отлеживался в коробке на вахте у тети Тамары. Все порывались его навестить, но суровая вахтерша посещения ограничивала.
– Коту покой нужен! По одному заходите и на пару минут!
Кот пришел в себя и еще несколько лет исправно нес свою службу на филологическом факультете. Подбадривал студентов перед экзаменами, давал советы декану, следил, чтобы не завелись мыши в библиотеке.
Потом он исчез. Студенты пытались искать его и звали на всех известных им языках.
– Сеньор Гато, Мистер Кот, Гаттино, Котэ, Котик, ну где же ты?
Даже ректор в свой очередной визит на филологический факультет спросил у декана:
– Где же ваш знаменитый Кот?
– На повышение пошел. Теперь в небесной канцелярии служит, – отвечал декан, украдкой промакивая глаза клетчатым платком.
А знаете ли вы, что…
Хотя во многих частях Европы и Северной Америки черная кошка считается плохим знаком, в Великобритании и Австралии встреча с черной кошкой предвещает удачу. Во Франции, Болгарии и Англии считается, что получить в подарок черного кота – знак особого уважения.
Про Ангела, черно-белую кошку и силу рыжих котов
(почти правдивая история, рассказанная Еленой Сипидиной)
Ангел взглянул на серое свинцовое небо, туго затянутое снежными тучами. Поежился от холода, повыше поднял воротник и принялся растирать друг о друга озябшие крылья. В этом городе в это время года даже ангелы мерзли и зябли. Ноябрь был самым печальным и неприветливым месяцем. Темнело рано, солнце сквозь толщу туч было не разглядеть, ветер беспощадно срывал с прохожих шапки, а с деревьев последние листочки вместе с ветками. В такую погоду хорошо сидеть дома, забравшись с ногами под мохнатый плед с кистями. Пить обжигающий чай из большой кружки с веселым рисунком, хрустеть печеньем и вспоминать о лете. На улицу выходить совсем не хочется, гулять под дождем и снегом не слишком приятно.