– Я в автобусах езжу, – ответила Зайончковская. – И таких табличек там нет. А если человек не знал…

– На твое личное мнение мне плевать, – зевнул Автол. – А у кого-то, видимо, в ушах бананы. Я сказал, выйти вот сюда!

Автол сделал свирепый жест пальцем. Лара вышла.

– Ты что, девочка, – спросил Автол, – не знаешь, что у нас тут существуют некие… ПРАВИЛА?!!

Слово «правила» Автол проорал. Шеренга вздрогнула.

– Посмотри на своих товарищей! Они одеты как полагается! А ты? Ты похожа на чучело!

И Автол заорал, как могут орать только физкультурники:

– Дура!!!

Вера Халиулина подпрыгнула.

– Аверьян Анатольевич! – покраснела староста Зайончковская. – Я думаю…

– Мне плевать на то, что ты думаешь! А ты дура! – снова крикнул Автол Ларе.

Я испугался, что сейчас Лара покраснеет, или заплачет, или грохнется в обморок (прецеденты были). Но ничего подобного не произошло. Новенькая стояла перед физруком как ни в чем не бывало. Немного со скучным видом. Видимо, вопли на нее не действовали.

– А это что? – Автол перешел на вкрадчивый голос. – Это что у тебя?

Автол указал пальцем на солнечные очки Лары.

– Аверьян Анатольевич! – Зайончковская достигла уже помидорной красноты. – Я же вам говорю, она не знала…

Автол остановил старосту властным движением руки.

– Сними очки, – сказал он. – Очки запрещены.

Лара не прореагировала никак. Просто стояла и смотрела в пол.

– Ну, как знаешь… – Автол шагнул к новенькой.

– Аверьян Анатольевич! – пискнула Зайончковская.

Но Автол ее не услышал.

И произошло странное. Автол выбросил руку, стремясь подцепить очки натруженными в целлюлозной промышленности пальцами. Но очков под пальцами не оказалось, Автол потерял равновесие и плюхнулся на пол.

Из кармана куртки спортивного костюма выпало вареное яйцо и, покачиваясь, покатилось в сторону гирь.

Класс восторженно проследил за тем, как катится яйцо через зал. Было так тихо, что я прекрасно услышал, как яйцо ткнулось в двухпудовую гантелю и треснуло.

Автол продолжал стоять на карачках. Мозг кикбоксера не успевал оперативно обрабатывать поступающую информацию, это было видно даже по лицу физкультурника. Из-под воротника поднималась яростная краснота, теперь Автол мог запросто соперничать с Зайончковской.

Кто-то в строю хихикнул.

Физрук медленно поднялся на ноги. Отряхнул колени.

– Ношение очков запрещено, – повторил он.

И неожиданным резким рывком попытался сдернуть окуляры еще раз. И снова промазал. Лара стояла как стояла, вроде бы даже не шелохнулась. А Автол снова пролетел мимо цели. На этот раз он не свалился, видимо, ожидал чего-то подобного.

Откуда-то послышалось оскорбительное рукоплескание, я стрельнул глазами и увидел, что из раздевалки высовывается Чепрятков. Чепрятков хлопал в ладоши и показывал большие пальцы в знак сверходобрения.

Класс восторженно ожидал развязки. Все, даже миролюбивейшая Халиулина, следили за происходящим с напряженным вниманием.

Это разозлило Автола еще больше. Бешенство его достигло прямо-таки зоологического градуса, он закипел, слюна забрызгала на километр.

– Дай очки! – проскрежетал он.

Лара отрицательно помотала головой.

Автол пришел в окончательное неистовство, он зарычал и шагнул к Ларе. Сжимая мозолистые, покрытые шрамами кулаки.

Я подумал, что сейчас произойдет что-то неладное.

– Аверьян Анатольевич, как дела?

Возле двери стояла Зучиха. Смотрела с интересом.

Автол будто влетел в невидимую стену. Он внезапно и совершенно резко сдулся, ярость улетучилась, кулаки разжались, ноздри перестали шевелиться. Словно он наткнулся на какую-то иглу и эта игла пропорола все его злобство и кипение, пар вышел наружу, Автол мгновенно успокоился. Он как ни в чем не бывало прошагал мимо Лары и совершенно спокойным голосом сказал: