Мне почему-то не хотелось спорить, да и говорить тоже, но минут через пять меня озарило:

– Джелалабад же в другой стороне!

– А мы едем в Кабул.

– Почему?!

– Время видишь?

– Четыре тридцать.

– В шесть начнёт темнеть. Если машина сломается или ещё что-нибудь, никто не притормозит, чтобы нас подобрать. Все жить хотят.

– Но как же… Но мы же… Ты другое говорил!

– Я передумал.

Сказать, что мне было досадно – это ничего не сказать, но спорить я не стала. Некоторое время мы ехали молча, глядя через лобовое стекло, как предзакатное солнце окрашивает суровые скалы в нежно-розовый и как армейские джипы мчатся в сторону Кабула, обгоняя гражданские легковушки, и слушали песни на пушту (все они были на один мотив, но, скорее всего, так мне казалось от досады). На въезде в город полицейский-хазареец махнул рукой – тормозите, мол, и спросил Игрека:

– Она с тобой?

Тот кивнул.

– Помощь не нужна?

Возможно, он намекал на помощь врача, потому что человек в здравом уме не стал бы вот так кататься на ночь глядя по NH08 с иностранкой на пассажирском сиденье, но Игрек отрицательно мотнул головой, и нас отпустили с миром.

– Как я могу быть не с тобой, если мы сидим в одной машине? – удивилась я.

– Может, я тебя похитил и везу продавать. Всякое бывает, – объяснил Игрек, и мрачно пошутил:

– А что, может, и правда надо было продать тебя талибам89 и решить финансовые проблемы?

– Или мне тебя, – не осталась в долгу ехидная я. Если вдуматься, зачем талибам90 я? То ли дело государственный служащий, который работает на ненавистное прозападное правительство – его не грех и в плен взять, и выкуп попросить. В то время подобные случаи были нередки.

В Кабул мы вернулись уже в полной темноте.

***

… а ведь уже 31-го мая 2017 года в нашу жизнь вторглась война.

Меня разбудил толчок, от которого вздрогнула кровать. Землетрясение? Да нет, вроде тихо. Икс и Игрек были на службе, часы показывали 11 утра. В ту пору я ещё постилась, до ифтара оставалась целая вечность, а во сне время шло быстрее. Я потянулась снова обнять подушку, и тут телефон ожил.

Сообщений было два: «Обалдеть, какой взрыв!» от Ахмада и: «Ничего не бойся, ни в коем случае не выходи на улицу и лучше не читай новостей» от Игрека. Как это – не читай? В новостях говорилось, что пять минут назад в «зелёной зоне» Кабула, прямо возле посольства Германии, произошёл теракт, который назовут «афганским 11 сентября» – взорвалась наполненная взрывчаткой цистерна. Погибло по меньшей мере 150 человек, ещё 400 с лишним пострадали, и в тот день впервые в социальных сетях появились слова Kabul bleeds, pray for Kabul91 (в последующие годы к ним будут прибегать снова и снова). Всё случилось в какой-то паре километров от нашего дома. Разбудивший меня толчок был отголоском взрывной волны.

Эта книга вовсе не о политике, но замечу мимоходом, что в теракте было немало странного. Как могла цистерна оказаться в той части города, куда в светлое время суток грузовым машинам въезд был запрещён? Как так вышло, что её не заметили? Над Кабулом тогда висело два-три (а то и больше) американских аэростата – они же системы постоянного обнаружения угроз, PTDS. При необходимости они могли рассмотреть цвет радужки у подозрительного человека, но почему-то проглядели заминированный автомобиль на всём его маршруте. По слухам, персонал немецкого посольства был эвакуирован накануне. NDS92 обвинил во всём «Сеть Хаккани»93, которые якобы организовали взрыв при поддержке Пакистана. Пакистанский МИД возмутился. Ответственность на себя так никто и не взял.