Лис уже начал привыкать, что тот ворчит по поводу и без. Это было утомительно. Он не ожидал, что весёлый и внимательный сотник превратится в такого брюзгу. Как будто старикан какой, всё ему не так – не этак. А ведь он даже немного моложе Лиса. Что же дальше-то будет?

– Тебе не говорили, что советнику не обязательно всё время ворчать? – Кощеевич болтал ногами, сидя на кровати, и улыбался. Он попытался всё превратить в шутку.

Тот Май, с которым они воевали бок о бок, непременно её подхватил бы. А этот только поморщился:

– Ты не оставляешь мне выбора, княже. Думал бы больше головой, всем было бы спокойнее…

– Помолчи, – рыкнул Лис. – Мы друзья, но оскорблений я не потерплю! Если хочешь знать, я только и делаю, что головой думаю. Только чувствую, как будто мне дали решето и сказали: вычерпай озеро. Когда вычерпаешь – всем счастье настанет. Только вода никак не убывает, льётся и льётся меж пальцев… может, не годен я к правлению, а?

Сейчас очень кстати пришлись бы слова утешения. Вот что ему стоило сказать, мол, всё у тебя получится, княже. Ты справишься.

Но Май пожал плечами:

– Не знаю, друг. Мне тоже порой кажется, что из меня вышел негодный советник. Мы никогда раньше не делали ничего подобного. Возможно, другие справились бы лучше нас. Но мы не отступим и будем пытаться снова и снова.

И Вертопляс с шестка добавил:

– Вр-ремя покажет.

– Ты не помогаешь, – огрызнулся на него княжич и снова повернулся к Маю: – Вот я и пытаюсь. Что тебе не нравится?

– Песня твоя.

– Ты её не слышал вообще-то, – Лис обиженно надул губы. – Я хорошо спел.

– О, в этом я не сомневаюсь, – кивнул Май. – Давай, спой её мне, похвастайся.

Кощеевич слишком хорошо знал своего советника, чтобы не почувствовать подвох.

– А тебе-то зачем? – выдохнул он после недолгого замешательства. – Ты и так мне верен.

– Как и многие из тех, кому сегодня довелось услышать твои чары.

– Ну и что? Тебе я верю, а им – нет. Теперь буду спать спокойнее.

– Ты же бессмертный. Чего ты так боишься? – резко спросил Май, приподнимаясь на локте.

– Бессмертного тоже могут предать.

– Как ты предал своего отца?

Лис, вспыхнув, вскочил с кровати:

– Мой отец был тиран и деспот!

– Да кто ж с этим спорит? – советник поморщился.

– Тогда объяснись. Я чувствую, что ты пытаешься на что-то мне намекнуть. Но я не понимаю намёков. Давай уже говорить начистоту?

– Давай, – охотно согласился Май. – Ты только успокойся. А то бурлишь, как суп в котелке.

Кощеевич сел и сложил руки на коленях:

– Ну? Я весь внимание.

– Ты можешь заколдовать всех, сделать свой народ послушным. Но чем тогда ты будешь отличаться от Кощея? Он тоже держал подданных в страхе, потому что боялся предательства. Не мог влиять на умы, как ты, но пользовался иными чарами. И услугами палачей, конечно.

– Но я никого не пытаю. В отличие от.

– Лис, я вовсе не хотел тебя обидеть, – вздохнул Май.

– Однако обидел.

– Я всего лишь хочу, чтобы ты осознал, что ступил на скользкую дорожку. Сойди, пока не поздно. Ты будешь хорошим правителем и со всем справишься, я уверен.

Нет, ну что ему стоило сказать это раньше?

– Я никогда – слышишь? – никогда не стану таким, как Кощей, – процедил Лис сквозь сжатые зубы. – Не был бы ты ранен… не был бы ты моим другом…

– То что? Заколдовал бы меня?

– Нет. Вдарил бы кулаком промеж глаз, чтобы чушь не нёс!

И тут советник неожиданно улыбнулся:

– Вот это мой Лис, узнаю его. Теперь я спокоен.

– Как же, спокоен он, – уже совсем беззлобно пробурчал Кощеевич. – Тебе волю дай, будешь виться вокруг, как ворон. Я рад, что ты обо мне заботишься, но твоя забота порой вдохнуть мешает. Умерь пыл, Май. А не то правда по роже получишь.