– Баб, а что это такое, коричневое? Какао?

– Нет, корица. Яблоки её любят. Чувствуешь, как пахнет?

– Ещё бы!

Лялька не выпускала из рук свою птичку – золотистую от печного жара, с чёрным глазом-изюминой – и никак не решалась откусить кусочек.

Когда ураган в кухне стих, обед был съеден, а Лялька уложена на дневной сон, бабушка заявила:

– Я пошла тоже отдохну, потом наведу марафет. Варюша, у тебя личное время!

– Это как? – сердито спросила Варя.

– Делай что хочешь, только не шуми. Почитай, поиграй во что-нибудь, только тихо.

Дверь в бабушкину комнату захлопнулась.

Легко сказать «поиграй»! А что за игра без компьютера? Ни в «Цветочную сказку», ни в «Школу монстров» не получится. Тоска зелёная…

С горя пришлось почитать про отважную Ксюшу Бубликову и её очередное расследование. За книжкой незаметно уснулось.

– Девчонки, подъём! Просыпайтесь, а то ночью спать плохо будете!

Бабушка принарядилась: надела туфли на каблучках и голубое платье. На шее серебряная цепочка с подвеской – выточенной из зелёного камня лягушкой. Глаза у лягушки круглые, чёрные, с золотым ободком, а по спинке сложный узор из пятнышек…

– Ой, какая у тебя лягушка красивая!

– Да я и сама ничего! – сверкнула очками бабушка. – Если нравится, потом дам поносить, только аккуратно. Договорились?

– Ага!

– А сейчас ты идёшь читать Ляле!

– Ага… – повторила Варя упавшим голосом.

А ведь она так надеялась, что бабушка забудет!

Вредная мелочь при виде книжки разулыба-лась до ушей, схватила куклу и побежала на плетёный диванчик. Следом пришёл кот Василий и тоже слушал про Буратино, лису Алису и кота Базилио, пока бабушка не крикнула из кухни:

– Девчонки, полдничать!

Электрический самовар закипал, когда в дверь постучали.

– Заходите, открыто! – отозвалась бабушка. Дверь распахнулась, в неё протиснулся кто-то огромный, и в кухне сразу стало тесно.

Лялька тихо пискнула и ухватилась за бабушкин подол, сжимая в другой руке поджаристую птичку.

– Вечер добрый, хозяюшка! – прогудело сверху.

– Здравствуй, здравствуй, Илюша! Посмотри, какие у меня гости нынче!

– Где? А-а-а… И вам поздорову, девоньки!

Илья оказался огромным. Голова в седых кудрях подпирала потолок, плечи едва помещались в выгоревшей клетчатой рубахе. Седая борода спадала на широченную грудь, а глаза под нависшими бровями были пронзительно-синие, почти как у бабушки.

– Проходи, Илюшенька! Знакомься, внучки мои: Варя и Ляля.

Большущая ладонь Ильи опустилась на Лялькину голову, ласково погладила по волосам. Варя попыталась увернуться, но не получилось.

Ладонь Ильи пахла чем-то знакомым, вкусным. Варя втихомолку принюхалась… Мёдом!

Тут из бороды у гостя вылезла пчела, сердито зажужжала и улетела в окно.

– Садись, Илюша, пироги остывают! – хлопотала бабушка. – Рассказывай, как дела? Куда ульи отвёз?

– На речку Смородину, – прогудел Илья. – Там, у Калинова моста и оставил.

Бабушка остро взглянула из-за очков, но промолчала.

– Вот, за одёжей приехал, да в баню сходить, – продолжал Илья.

Тут в дверь заскреблись.

– Открой, Варюша! – Бабушка накладывала Илье на тарелку щедрые ломти пирогов.

За дверью оказался Снежок: громадный, мохнатый и смущённый.

– На кого дом оставил? – сердито спросил Илья.

– Не брани ты его, – вступилась бабушка. – Соскучился пёс. Пусть с нами посидит. Если кто недобрый вдруг забредёт, так он сразу учует – правда, Снежок?

– Ладно уж, – подытожил Илья. – Слово хозяйки – закон. Оставайся.

Снежок благодарно постучал хвостом по полу и улёгся у двери.

– Ох, забыл! Сходи, принеси – там в сенях оставил. Живо, одна лапа здесь, другая там!