Редкие прохожие с удивлением поглядывают в мою сторону и, наверное, думают: „Что за странный мальчик нацепил на себя игрушечную голову?“
Не знаю, как это устроено. А вдруг я как снежинка в большом снегопаде? Меня можно заметить, только если внимательно присмотреться, отделить взглядом от всего остального и проследить за движением в потоке.
Чаще всего меня замечают маленькие дети, старики или те, кого считают ненормальными. Но для большинства людей я невидим. Могу идти за ними по пятам и проскальзывать в их квартиры, а они, скорее всего, даже глазом не моргнут.
Так я прихожу в дом, где когда-то жил. Заглядываю проведать своих родителей.
Время вне Загробья течёт по-другому. Потустороннее измерение как замершие часы с немой кукушкой, а в мире людей всё меняется с бешеной скоростью.
Раньше мама постоянно плакала. Отец держал всё в себе, но ронял редкие слезинки, заглядывая в мою комнату. Они скорбели обо мне.
Думаю, я бы мог показаться кому-нибудь из них в отражении или промелькнув мимо. Но мне стыдно попадаться родителям на глаза в таком виде. Пусть лучше считают меня пропавшим…
Однажды мама выплакала все слёзы. В квартире стало тихо. Сколько прошло времени? Сколько прошло лет? Я больше не умею в этом ориентироваться. Цифры на отрывном календаре потеряли для меня значение.
Иногда в тишине дома звучал смех. В жизнь моих родителей вернулась радость. Мама чуть пополнела, виски отца стали слегка серебристыми. Значит, прошли годы.
А недавним вечером я снова проник в квартиру вместе с отцом, и там опять звучал плач. Но это была не мама. В моей комнате надрывался младенец! Новый ребёнок. Вместо меня.
Отец разулся, прошёл в комнату и спросил: „Что она так ревёт?“ Мама ответила: „Зубки режутся, вот и ревёт!“
Я наблюдал, заглядывая в приоткрытую дверь. Папа обнимал маму за плечо, а она держала на руках краснолицую малютку. Это моя сестра. Они назвали её Алевтинка.
Я Алёша – она Алевтинка.
Мама и папа нашли мне замену. Они смирились, что я никогда не найдусь. Пора бы и мне с этим смириться!»
Там было ещё много подобных записей.
Я пригласил Инну и показал ей эти тетради. Сказал, что нашёл их в заброшенном доме. Не знаю, почему решил поделиться секретом именно с ней. Просто показалось, что девушка не такая скептичная, как остальные друзья, и сможет в это поверить. Да и только она поинтересовалась, куда я вдруг пропал.
Инна сидела в кресле с тетрадью-дневником, водила глазами по строчкам. Тень от оправы очков неподвижно лежала на бледных щеках. На лице подруги не было удивления или недоумения, лишь строгая сосредоточенность.
– Похоже на рукопись юного писателя. Я бы не стала говорить, что это заметки сумасшедшего, – сказала Инна, закончив чтение.
– Я не к этому клоню. Потому что знаю, что всё написанное там – правда! – ответил я.
Инна подняла на меня обеспокоенный взгляд. Она ждала объяснений.
– Я видел призрака, – мне хотелось, чтобы мои слова прозвучали убедительно, насколько это возможно.
– Призрака? – девушка вскинула одну бровь над оправой.
– Что-то вроде того, – сказал я, сглотнув слюну.
– И как он выглядел? – спросила Инна с ноткой сомнения.
– Как пионер… с головой плюшевого медведя, – ответил я, сам понимая, насколько глупо это звучит.
– Юл, ты прикалываешься надо мной или что? – Инна будто надеялась, что это всё шутка.
– Я и сам хочу разобраться в том, что видел. Понять, реально это или нет, – серьёзно сказал я.
– А чем я тебе могу помочь? – спросила Инна.
Я пожал плечами:
– Не знаю. Ты умная. Хотел получить от тебя какой-нибудь совет.