– Я не завидую!
– Видишь, – горько усмехнулась мама. – Я задала столько вопросов, а услышал ты только про зависть, только о себе.
Мне захотелось заорать от несправедливости обвинения. Но мама не желала концентрироваться на моих глупых, по ее мнению, переживаниях. Совершенно другим тоном, давая понять, что предыдущая тема закрыта, она сообщила:
– Я связалась по интернету с одной женщиной, потомственной колдуньей.
Мне понадобилась пара секунд, чтобы тоже перестроиться. Ладно, положим, я не прав, что боюсь за себя. Окей.
– Мам, но ты же сама всегда говорила, что никаких ведьм, колдуний и прочих волшебников не бывает. И верить в них глупо, ты говорила.
Мама поджала губы с недовольным видом. Потом подумала и перешла в наступление:
– Я, может, и сейчас не верю. Но ты же у нас умный самый в семье, вот и скажи, что такое с Алиной?
Сказать было нечего.
– Вот ты вечно перебиваешь, а эта кол… ведунья – с психологическим образованием.
– Она сама тебе про свое образование сказала? – уточнил я, не понимая, как мама может доверять всяким шарлатанам.
Но мама не собиралась прислушиваться к голосу разума:
– Да, она так сказала.
– Так она колдунья или психолог?
– Егор, она и то и то. И блогер. У нее довольно много подписчиков. Юлия зовут. И вот эта знающая женщина сказала, что дети в таком возрасте довольно часто ведут себя как одержимые. Они таким образом уходят от каких-то своих проблем, но потом, если окружающие делают вид, что ничего необычного не произошло, все приходит в норму. Сказала, что ей не надо даже встречаться и разговаривать с Алиной, чтобы все про нее понять. А вот мне как раз нужно больше внимания обращать на себя, не растворяться в детях.
Совет звучал, прямо скажем, бредово. Интересно, есть ли дети у этой самой потомственной колдуньи? Что-то сомневаюсь. И почему мама психологической колдунье-блогеру поверила, а настоящему врачу из поликлиники нет?
– Ты хоть не в общем доступе с ней все это обсуждала?
– Прекрати хамить, сын. Что, у тебя мать – совсем глупая? Конечно, в личке.
– Сколько ты этой Юлии по итогам заплатила? – не выдержал я, непроизвольно начиная злиться.
Мама сделала такое лицо, какое у нее обычно бывает при разговоре с отцом, когда она думает, что он начнет ее высмеивать и упрекать за глупое поведение. Наверное, и мой тон звучал по-отцовски, а я просто не замечал этого.
– Какая тебе разница, Егор? Хватит. Не считай чужие деньги.
Вот сейчас очень обидно было.
Несправедливо и обидно. Мама поняла и быстро исправилась, добавив:
– Мне для вас с Алиной никаких денег не жалко.
Ну так лучше бы мне их отдала, чем какой-то мошеннице-шарлатанке…
– Я не сижу сложа руки. Я ищу решение. Ищу помощь. Везде!
Тут уж я чисто из вредности начал:
– А чего тогда к священнику не пошла, ты даже не спрашивала…
Но мама перебила меня так резко, будто я сморозил совершеннейшую глупость:
– Так, стоп. Это другое совсем.
Опять другое. Ну конечно!
Священник наверняка в первую очередь отправил бы снова ко врачу… Но ведь мама сама хотела, чтобы все свелось именно к болезни. Зачем тогда знахарка? Ничего не понимаю. И если уж мама поверила в ведьм, то логично было бы бежать за помощью от нечистой силы не к нечистой силе. Я точно ничего не понимаю. Так и сказал:
– Мам, тебя не поймешь. А как же врач?
Мама вдруг посуровела лицом, схватила меня за плечи и, глядя прямо в глаза, тихо сказала:
– Ты понимаешь, что Алину они не вылечат, зато очень даже могут ее от нас забрать? В психушку! А вдруг решат, что и тебя нужно проверить? Я не хочу вас терять, понял? И я найду такой способ, чтобы никого никуда не забирали. Только держи язык за зубами, понял меня? Ни папе, ни Алине, никому! Никому не болтай, что мы с тобой обсуждаем. Ты понял?