Миша стоял опустив голову.

– Ну? – допрашивал его Журбин. – Ты что, глухой?

– Н-нет.

– Что же ты не отвечаешь? Смотри больше не безобразничай. – Тяжело ступая, Журбин медленно пошел вверх по лестнице.

Миша побрел вниз. Нехорошо получилось! Он слышал над собой тяжелые шаги Журбина. Потом шаги затихли, раздался скрежет ключа в замке, шум открываемой двери. Миша остановился, обернулся и, крикнув: «Товарищ Журбин, одну минуточку!» – побежал вверх.

Журбин стоял у открытой двери.

– Что скажешь?

– Товарищ Журбин, – запыхавшись, проговорил Миша, – мы хотим организовать драмкружок, а товарищ Митя Сахаров нам не разрешает.

– Кто это «мы»?

– Мы все, ребята со двора.

Журбин продолжал смотреть на Мишу. Он ничего не отвечал, стоял и смотрел на Мишу. И о чем думал этот пожилой грузный человек с орденом Красного Знамени на груди, Миша не знал.

– Ну что ж, зайдем поговорим, – произнес наконец Журбин.

Миша вошел вслед за ним в квартиру. Ведьма сердито посмотрела на Мишу, но ничего не сказала.

Минут через тридцать Миша вышел от Журбина и побежал во двор. Большая толпа смотрела представление бродячей труппы.

Выступали акробаты, мальчик и девочка, одетые в синие трико с красными кушаками. Бритый мужчина, тоже в синем трико, кричал им: «Алле!»

Здорово они перегибаются. Особенно девочка, тоненькая, стройная, с синими глазами под загнутыми вверх ресницами. Она грациозно раскланивалась и затем, тряхнув длинными льняными волосами и как бы стряхнув с лица привычную улыбку, разбегалась и делала на коврике сальто. В стороне стоял ослик, запряженный в тележку на двух велосипедных колесах. На тележке под углом были закреплены два раскрашенных фанерных щита:

Ослик стоял смирно, только косился на публику и смешно двигал длинными ушами.

Представление кончилось. Бритый мужчина объявил, что они не нищие, а артисты. Только «обстоятельства времени» заставляют их ходить по дворам. Он просит уважаемую публику отблагодарить за полученное удовольствие – кто сколько может.

Девочка и мальчик с алюминиевыми тарелками обходили публику. Из окон им бросали монеты, завернутые в бумажки. Ребята подбирали их и передавали акробатам. Миша тоже подобрал бумажку с монетой и ждал, когда к нему подойдет девочка.

Она подошла и остановилась перед ним, улыбаясь. Миша растерялся и стоял не двигаясь.

– Ну? – Девочка легонько толкнула его тарелкой в грудь.

Миша спохватился и бросил бумажку в тарелку. Девочка пошла дальше и, оглянувшись, засмеялась. И потом, когда окруженные толпой акробаты пошли со двора, девочка в воротах опять оглянулась и снова рассмеялась.

Кто-то ударил Мишу по спине. Он обернулся. Возле него стояли Шура, Генка и Слава.

– Что тебе сказал Журбин? – спросил Шура.

– Вот, читайте! – Миша разжал кулак и развернул листок.

Что такое? В смятой бумажке с косыми линейками лежал гривенник. Так и есть! Он по ошибке отдал девочке записку Журбина.

– Он тебе всего-навсего гривенник дал, – насмешливо протянул Шура.

Миша выскочил из ворот и помчался в соседний двор.

Акробаты уже заканчивали представление. Когда девочка начала обходить публику, Миша подошел к ней, положил в тарелку гривенник и смущенно пробормотал:

– Девочка, я тебе по ошибке дал не ту бумажку. Верни мне ее, пожалуйста. Это очень важная записка.

Девочка рассмеялась:

– Какая записка? А почему у тебя шрам на лбу?

– Это тебя не касается, – сухо ответил Миша. – Это мне белогвардейцы сделали. Верни мне записку.

– Ты, наверное, драчун.

– Отдай мне записку, – мрачно повторил Миша.