Кортес вскинул брови.

– Куда? – переспросил он.

– Он так выразился, – пожал плечами Агиляр. – Имел в виду направление, а может, намекал, что всех попавших в плен ждет жертвенный нож.

– Хорошенькое дельце! – возмутился Альварадо. Все остальные офицеры тоже разом насупились.

– Собака лает, ветер носит, – угрюмо выговорил Кортес. – Пусть их!.. Другое тревожит – это не переводи, – он обернулся к Агиляру. – Какое-то детское недомыслие со стороны отдельных солдат и офицеров. Кто отвечал за Мельчорехо? Наказать плетями! Я не желаю из-за подобных промахов лишаться жизни. Вот подлец! – немного удивленно добавил он. – Точно подметил – в бою нам ничего не страшно. Кроме усталости… Хорошо, теперь переводи.

Он принялся объяснять пленным, что люди из-за моря с головами, обросшими и сверху и снизу, не имеют злых намерений. Они верят в Бога, единого и всемогущего, и желают распространить свет истинной веры по всем городам и весям. Индейцы сами виноваты в том, что не позволили им набрать воды. Вот почему кровопролитие, вот почему он, верховный касик войска «кастилан», вынужден взять под свою опеку эти земли и объявить их владениями великого вождя, живущего на западе…

– Кстати, – неожиданно прервал он свою речь, – поинтересуйся у них. Возможно, они уже подчиняются какому-нибудь владыке? Тогда мы могли бы обеспечить им надежную защиту.

После недолгого лопотания Агиляр ответил:

– Они заявляют, что их племя свободно, хотя, конечно, защита никогда не помешает… Только, – нахмурился Агиляр, – сказали так, что их можно понять двояко. Точный смысл заключается в том, что дани они в настоящий момент не платят. Я попытался уточнить – не платят кому-то или вообще ни вблизи, ни вдали нет никого из владык, кто смог бы потребовать с них дань. Они на эту тему отказываются говорить!.. – возмущенно добавил Агиляр.

– Тогда надо попытаться развязать им языки с помощью огня, – невозмутимо посоветовал Кристобаль де Охеда. – В первый раз, что ли…

– Ни в коем случае! – резко возразил Кортес. Потом, улыбнувшись пленным, ласково обратился к Охеде. – Сеньор, я предупреждаю вас в последний раз – всякая попытка вставлять мне в палки в колеса плохо для вас кончится. Заявляю официально – это ко всем относится, господа. С этого момента всякое неповиновение, всякое лукавство при исполнении приказа, всякие разговоры, подрывающие авторитет главнокомандующего будут пресекаться решительно и жестоко. Вплоть до вынесения смертных приговоров!

Все это он высказал в привычной светской манере, красиво жестикулируя руками. Наконец обратился к Агиляру.

– На чем я остановился? Ага, на защите… С этой минуты они свободны. Я надеюсь, что они вернутся к своим сородичам, не держа злобы на сердце. Мы пришли сюда установить мир. И мы его установим – последнее не переводи, – предупредил он толмача.

Когда пленников увели, он поднялся – все тут же встали – и объявил:

– Господа, завтра в бой. Завтра мы должны им показать, что значит «кастилан», осененный крестом. Убивать как можно больше. Людские потери у противника должны быть устрашающими, я не имею намерения засиживаться в этой дыре и губить своих солдат в бессмысленной бойне. Сеньор Ордас, вам поручается командование пехотой. Постройте боевой порядок следующим образом – линия в два ряда, впереди новобранцы. Старший канонир Меса. Обеспечить наивозможно быстрый темп стрельбы. Палить только кучно, по большим человеческим массам. Кстати, как я слышал у вас, сеньор Альварадо, и у вас, сеньор Авила, одна лошадь на двоих? А вы, сеньор Монтехо, совсем безлошадный?.. Авила возьмет лошадь музыканта Ортиса – тот в седле как тюфяк держится. Монтехо позаимствует у рудокопа Гарсия. Завтра я лично поведу кавалерию в бой!