Не хватало канонира, и его должность возложили на боцмана. Тот отнекивался, ибо не был знатным пушкарем – но взять офицера им было неоткуда. Со смехом Серебряный пообещал что как только они возьмут на абордаж первый же испанский галеон, он снимет с него артиллериста и поставит на место Кристофера.

А потом началось пиршество.

Повсюду горели костры, мужчины медленно вращали над раскаленными углями насаженные на огромные вертела цельные свиные и козьи туши. Пираты прикатили несколько бочонков рома, и дух хмельной бурды смешивался со сладковато-пряным ароматом специй и аппетитным запахом жареного мяса. Трубный сигнал рога, сделанного из большой морской раковины, возвестил о начале ужина. Ром лился рекой, и вскоре веселье перехлестнуло через край.

Самодельные барабаны из обтянутых сыромятной кожей котлов и бочонков с успехом заменяли оркестр, а сломанный тростник с помощью ножа легко превращался во флейты.

Но хотя музыка была громкой и назойливой, Питер настолько вымотался что постелив кафтан на песок, провалился в глубокий мрак сна без сновидений.

…Утром Питер пробудился изрядно продрогши – рыхлый песок под открытым небом охлаждается за ночь сильнее. Пираты уснули прямо там, где свалились накануне после ночной попойки. Пляж напоминал поле битвы после сражения, с той лишь разницей, что полегших в ней бойцов скосили отнюдь не картечь, сталь и пули.

Оглядевшись по сторонам, он ужасно обрадовался, увидев неподалеку разведенные костры, на которых готовился завтрак, и побежала греться. Он накормил его горячей кашей и напоил крепким чаем. Казалось, он рад видеть его как старого друга – хотя увидел лишь вчера впервые в жизни.

– Нравится тебе пиратская жизнь? – вдруг спросил Питер кока.

Тот широко улыбнулся, выставив на показ свои выдающиеся клыки.

– Я лучшей жизни и не знал, масса. Ты поймешь сам.

Питер сидел на деревянной колоде и с аппетитом поглощал сытное варево.

Вокруг поднимались ото сна члены команды, его товарищи. Начинался новый день и с ним – новая жизнь.

С завтрашнего дня Питер наравне со всеми приступил к работам на «Обрученном с ветрами.

…Кренгование – дело важное и ошибок не терпящее, так что пираты работали старательно и от души – как муравьи, обгладывающие половинку кокоса. Одни обдирали скребками ракушки и водоросли, наросшие толстым слоем на днище, другие конопатили и промазывали смолой швы, третьи отрывали и заменяли подгнившие и изъеденные древоточцами доски. Склонясь над верстаком и по колено утопая в опилках, плотник – седой, горбоносый усач ловко орудовал рубанком, распространяя вокруг неповторимый смолистый аромат свежеструганного дерева. Он перенес на берег целую груду инструментов и устроил мастерскую под парусиновым тентом.

– Старина Родриго – отличный мастер, – ухмыльнулся Джон, проследив за направлением его взгляда. – Хороший корабельный плотник ценится на вес золота.

Джон приблизился к вытащенному на берег кораблю и прошелся вдоль обоих бортов, критическим взором оценивая проделанную работу.

– Неплохая посудина, но кое-что нужно поправить. Нужно дополнительно выпилить где-то с дюжину орудийных портов и разобрать часть надстройки на верхней палубе. Тогда она станет намного легче и маневреннее. Кроме того, Родриго обещал нарастить мачты, чтобы увеличить количество парусов. – Джон теперь и рассуждал, как настоящий пират, не пренебрегающий ни одной мелочью, позволяющей добиться превосходства над противником в скорости и боевой мощи. Молодец, быстро освоился! – Если получится, как задумано, все призы наши, а нам никто не страшен. Кроме Королевского флота, разумеется. Но с синими мундирами мы связываться не станем, просто удерем или на мелководье укроемся – благо осадка позволяет.