Бюро ЦК КП Узбекистана постановляет:

1. Обратить внимание т. Рашидова на недопустимость в дальнейшем подобных фактов в своей практической работе.

2. Принять к сведению заявление т. Рашидова о том, что он глубоко осознал свои ошибки и дает слово не повторять их в будущем».

Позднее сам Рашидов признается, что в его жизни это был один из самых тяжелых периодов – 1956–1957 годы. Что, вспоминая о событиях того времени, у него невольно слезы наворачиваются на глаза. По сути он тогда находился в полушаге от завершения своей политической карьеры, поскольку эти события не только пошатнули его авторитет, но и самым серьезным образом отразились на его здоровье. Достаточно сказать, что в 1958 году он длительное время вынужден был лечиться (ему была сделана сложная операция), причем не только у себя на родине, но и в Москве, где элитная медицина была более высокого качества. Вполне вероятно, его недоброжелатели именно на это и рассчитывали – что здоровье Рашидова вынудит его подать в отставку. Но этого не произошло. В 41 год Рашидов не собирался уходить на пенсию, хотя без работы он в любом случае бы не остался – ведь даже будучи президентом республики, он продолжал заниматься литературной деятельностью.

Тем временем спустя четыре месяца после заседания Бюро по поводу Рашидова (в конце декабря 1957 года) Мухитдинова и в самом деле перевели на работу в Москву: он был введен в Президиум ЦК КПСС, а также назначен секретарем ЦК КПСС, курировавшим не только азиатское направление внутри страны, но и вне ее. Таким образом за последние семь лет в Узбекистане уже трижды менялось высшее партийное руководство – частота достаточно редкая.

Отметим, что выдвижение мусульманина в состав высшего партийного ареопага вызовет ревность со стороны практически всех высших республиканских руководителей. Среди них пойдут разговоры, что Узбекистан намеренно тянут в передовые регионы, а его столица Ташкент становится чуть ли не второй (!) столицей страны.

С уходом Мухитдинова в Бюро ЦК КП Узбекистана встал вопрос о его преемнике. И здесь мнения членов Бюро разделились: ряд членов выдвинули «ташкентца» Сабира Камалова, который в течение двух последних лет возглавлял Совет Министров Узбекистана, другие рекомендовали… Шарафа Рашидова. В итоге победил первый, хотя сам он и сомневался в правильности такого решения – считал, что у него маловато опыта для того чтобы руководить целой республикой. Однако за ним стоял ташкентский клан, который не собирался выпускать вожжи руководства республикой из своих рук.

Кроме этого, с кандидатурой Камалова согласилась и Москва, где еще не успели забыть недавнее «персональное дело» Рашидова (собственно, именно для этого то «дело» и было явлено на свет). Тогда в Узбекистане еще никто не подозревал, что эта пертурбация далеко не последняя и что уже в скором времени новый руководитель республики будет изгнан со своего поста как не справившийся со своими обязанностями. Однако это будет чуть позже, а пока Центр всячески благоволит к новому руководству Узбекистана и соглашается на весьма показательный шаг: проводит в Москве 18–19 февраля 1958 года Всесоюзное совещание хлопкоробов, на которое съезжаются около 1500 передовиков производства и почти все республиканское руководство.

Отметим, что ничего подобного в отношении Узбекистана Центр еще не проводил. Только один раз, еще при Сталине в 1935 году, в Кремль были приглашены лучшие люди Узбекистана, однако тогда эта делегация насчитывала в своих рядах всего два десятка человек. Гостям были вручены высшие государственные награды страны, подарки. Однако Хрущев решил переплюнуть «вождя народов» и пригласил в Кремль сразу полторы тысячи узбекистанцев. Конечно, дело здесь было не в личных симпатиях руководителя страны, а в его государственной заинтересованности – ему позарез нужен был хлопок, причем в большом количестве.