***

«Млять!» Всё, что пришло на ум. На хрен такие переходы, так и скопытиться не долго. Открыв глаза, я проморгался, разгоняя муть. Видно стало чуть получше, словно в густом тумане. Как выяснилось, влажной и прохладной была трава. В паре метров от меня росли кусты чилиги, а вокруг разбросаны грязные тряпки, пакеты, пустые пивные банки. В нос ударила вонь. Свалка!? Мелькнуло в голове. Боль не пропала, а перешла на другой уровень, ныло что-то в животе и печени, я буквально чувствовал ее, величиной со средних размеров арбуз, колола и пульсировала.

Кузьмич… – Вот!

Вяло просыпалась чужая память. Что дальше?! Тут стали всплывать туманные образы людей без лиц, словно ластиком стерто. Женщина с детьми смотрит на меня, затем захлопывает дверь. Нарисовалась комната больше похожая на библиотеку, все стены с пола до потолка были в книжных полках. Дальше самое яркое воспоминание: «я» сижу на тротуаре у забора, мимо проходят безликие люди, некоторые бросают мелочь, в коробку у моих ног. Затем туман, из которого выплывает ларек, с пестрящими шоколадками и сигаретами, грязные, трясущиеся руки суют мелкие монеты в окошко, торгаш брезгливо сметает их в сторону и ставит на прилавок пластиковую бутылку с красной крышкой. «Красная шапочка» – всплывает название.

Все что мне нужно – это забвение. Уходит все: обиды, невзгоды, даже боль притупляется. И я спешу в ближайшие кусты, там ждет оно – забытие…

– О-ох… Мать твою!

Гнилое болото чужой памяти не хотело меня отпускать. Вылез с трудом. Грязь, вонь годами немытого тела, стоя на корячках среди засаленного тряпья и мусора, я тихо офигевал.

Хотели попасть в пункт С, минуя пункт В!? Получите и распишитесь! Спасибочки! Но возникает законный вопрос: «где я?»

То, что это тело бомжа, яснее некуда! Но вот куда меня на хрен занесло? И зачем? Не решившись встать на ноги, я не спеша, охая и матерясь, пополз к зарослям чилиги. Болело все, начиная от кончиков пальцев рук, заканчивая смердящими ногами. Стараясь не обращать внимания на ленивых жирных мух, которые любыми способами старались сесть на немытую рожу, терпеливо заполз в кусты.

– Собаке, собачья жизнь! – изрек я, осторожно высовывая нос из зарослей.

Перед моим взором был туманный парк. Непонятно только, туман это или «острый» бомжатский глаз подводит!? Пока никого не видно, но ничего удивительного, по ощущениям сейчас раннее утро.

– Ав-ав-ав… – справа раздались возгласы мелкой псины.

Поворачиваюсь. Женщина, немолодая, с болонкой. Псина то, меня увидела или унюхала, вот и подает знак хозяйке, а та лишь подслеповато щурилась, в моем направлении. Похоже не заметила, но шаг ускорила.

– Бонька, домой! – услышал я команду.

– О-о, так это меня по адресу доставили! Это ж Анна Алексеевна! Химичка!

Москва 98 год, первая хорошая новость. Получается карман поставленную задачу выполнил, доставил меня в самое подходящее, по его мнению, тело! Неясно только в какое время. У Кузьмича, ясно дело часов нет, да и день какой ему без разницы. Да лучше б меня в престарелую училку засунули, подумал я, яростно начесывая в области паха. Боже, как же хочется выпить! Интересно, чье это желание? От размышлений меня отвлек лай собаки.

– Опаньки!

Метрах в двадцати от места моей дислокации, по траве, минуя удобные аллейки, пошатываясь шел маленький пузатый мужичок, в форме. Смоленков, собственной персоны, жив, здоров и даже поддатый! Не обращая никакого внимания на химичку с болонкой, он пер, только по ему известной тропе, скорее всего домой.

Так, погодите! Я пытался поймать ускользающую мысль. Если Смоленков, спокойненько себе чапает домой, а я в кустах кормлю вшей… Значит никакого вам альтернативного будущего?Получается все эти смерти, моя беготня, все зря? Но расстроиться я не успел, наблюдаемый мною вдруг встал как вкопанный, какое-то время стоял так, даже не пошатываясь, затем резко дернулся и упал на колени уперевшись руками во влажную траву.