Однако, как известно, историкам документов всегда мало. Тем более когда они знают, что какие-то из архивных материалов существуют, но по разным причинам недоступны. Это не всегда вредит делу, но обязательно вызывает досаду. Не стала исключением и работа над этой книгой. Несмотря на привлечение достаточного, на мой взгляд, комплекса источников, немало из них осталось за бортом.

Прежде всего, нужно отметить, что в первые недели после разгрома УВС следственные действия по делу велись в разных местах, где работала организация Павленко. Только через некоторое время следствие полностью перешло в Москву и сосредоточилось в руках Главной военной прокуратуры. Мне было совершенно точно известно, что соответствующие материалы сохранились в архивах Украины и Молдовы. В этих республиках в конце 1952 – начале 1953 года допрашивались арестованные Павленко и его сотрудники, велось партийное расследование в отношении чиновников, контактировавших с УВС. Благодаря щедрой помощи коллег-историков, о чем будет сказано в разделе «Благодарности» в конце этой книги, мне удалось получить значительный комплекс документов из бывшего партийного архива Молдовы. В нескольких толстых папках собраны протоколы допросов арестованных, справки госбезопасности, свидетельства об обсуждении вопроса в ЦК компартии Молдавии[51]. Однако работа с аналогичными украинскими источниками, к сожалению, была невозможна.

Лишь частичный доступ к материалам следствия был также в Москве. Соответствующее надзорное производство по делу УВС в фонде Прокуратуры СССР[52] содержит ключевые документы, но не весь комплекс следственных документов, закрытых в соответствующем ведомственном архиве. Похожая проблема существует в отношении документов военных трибуналов, решавших судьбу участников организации Павленко и их пособников. Принципиальное значение для исследования имело выявление в фонде Верховного Совета СССР приговора трибунала в отношении руководящего ядра УВС. Эта обширная (более чем на 100 страниц типографского текста) брошюра в сжатом виде содержит основные факты и положения многотомных материалов суда, к которым у исследователей пока нет доступа[53]. На основании текста приговора можно изучать многие подробности деятельности организации Павленко и отдельных ее членов. В этом же деле содержатся несколько пространных ходатайств Павленко, который оспаривал приговор и выдвигал аргументы в свою защиту[54].

Вместе с протоколами допросов в прокуратуре и МГБ, партийными опросами чиновников, погоревших на деле Павленко, такие заявления позволяют услышать своеобразный диалог обвиняемых и обвинителей. Во всех случаях, когда это позволяли источники, я старался реконструировать этот диалог. При этом не нужно, конечно, забывать, что обе стороны – обвиняемые и их обличители – преследовали свои интересы. Первые скрывали многие факты, чтобы смягчить приговор. Вторые подчеркивали и нередко преувеличивали преступный характер деятельности арестованных, чтобы сделать приговор более суровым. Однако в целом выявленные документы предоставляют многочисленные возможности для изучения теневых реалий советской жизни. Сами того не желая, следователи прокуратуры, МГБ и партийного контроля выступали в роли достаточно въедливых «социологов», проводивших «углубленные интервью» с подследственными, свидетелями и подозреваемыми.

Подводя итоги этому короткому обзору, можно сказать, что доступных источников об организации Павленко у нас много, но не так много, как хотелось бы. На самом деле это обычная ситуация для историка. В совокупности московский и молдавский комплексы документов оказались достаточными, чтобы вести исследование и написать эту книгу. Тем более что ее реальная источниковая база не ограничивается судебно-следственными документами. Поскольку задачей книги было изучение организации Павленко в контексте важных тенденций советского социально-экономического развития, большое значение имело обращение к литературе и архивным документам по широкому кругу вопросов. Результаты исследования этих контекстных источников читатель найдет в соответствующих разделах книги.