Желая поприветствовать седовласого джентльмена, я хотела хоть что-то произнести, но без толку.

— Не стоит, юная барышня, пытаться заговорить. У вас сорван голос. Видимо, вы сильно кричали в последнее время. Я прав?

Я молча кивнула.

— Так я и думал. Сейчас вы находитесь в отделении творцов, в медицинской комнате. Я доктор Кованиц, и настоятельно рекомендую вам поехать сегодня домой.

Увидев ужас, промелькнувший у меня на лице, доктор поспешил успокоить:

— Понимаю. Если хотите побыть в тишине и покое, то корпорация может предложить вам комнату, где вы сможете отдохнуть.

Я поспешно закивала.

— Вот и договорились. Заседание по вашему делу назначено на завтра, — улыбнувшись моей озадаченности, доктор пояснил: — Не думали же вы, что такое событие, как обнаружение еще одного творца, пройдет незаметно?

Я лишь пожала плечами.

— Давайте-ка я проведу полное обследование и необходимые процедуры, чтобы вы завтра были хоть немного в форме, и провожу вас в комнату для отдыха.

***

Доктор не обманул и после всех манипуляций с приборами и лекарствами, вопросов, ответы на которые я писала на бумаге, и анализов меня проводили в довольно-таки шикарные апартаменты с двуспальной кроватью и все тем же красно-зеленым убранством.

Едва я оказалась одна, как подумала, что и так сегодня много отдыхала, пока находилась в обмороке, поэтому, подойдя к секретеру, открыла его и, достав листы бумаги, села писать.

Мысли метались в голове, словно рой пчел, и я начала переносить их на бумагу, чтобы хоть как-то упорядочить.

Забыться сном удалось только ближе к утру.

***

Мне очень не хотелось ехать домой. Сейчас там сидят обеспокоенные родители, с которыми меня ждет непростой разговор. Очень, очень непростой разговор.

Есть еще сестра и младший брат, и именно он является одной из основных причин, почему я все же решила на вторую ночь отправиться ночевать в отчий дом.

Голос ко мне вернулся, но доктор строго-настрого запретил перенапрягать связки.

В корпорации пока не установили, почему они были повреждены. И вообще, сначала нужно определиться с тем временем, куда я попала. Хорошо уже то, что хоть никакой инфекции не подцепила.

Вот карета остановилась перед домом, и, покинув ее, я вошла в городскую резиденцию родителей.

В первое мгновение холл встретил меня тишиной, а потом ее нарушил радостный голос брата. И вот уже он сам несется навстречу, выкрикивая мое имя.

Присев, я поймала его в свои объятья и, сжав такое родное тельце, спросила:

— С тобой все в порядке?

— Да! Но я так испугался! Просто ужасно! Сначала они напали, потом ты что-то сделала, и нас не ранили, но потом в тебя попали, и ты пропала! Оля, с тобой все хорошо?

— Конечно, хороший мой, что мне сделается? Расскажи, чем ты тут занимаешься?

— Играю в индейцев! Ты присоединишься ко мне?

— Конечно.

— Ой, ты же сначала должна зайти в гостиную. Тебя ждут мама и папа.

Ох!

— Откуда ты знаешь?

— Домой мы все приехали очень расстроенные…

Неужели и Светлана переживала?

— Мама плакала, а папа говорил ей, что нужно подождать. Что ты должна вернуться!

Поцеловав брата в макушку, я отослала его играть дальше, а сама отправилась испытывать свое мужество.

К гостиной я подходила с тяжелым сердцем. Стремительность событий последних дней сильно выбила меня из колеи. Но делать нечего, разговора все равно не избежать, поэтому, глубоко вздохнув, я открыла дверь и вошла.

Мама в задумчивости полулежала на диване. Кажется, она немного постарела за эти дни. Отец же, как обычно, сидел в кресле около камина. Это происшествие и на папе оставило свой отпечаток: он выглядел уставшим и изможденным.