– Гермес? – Эола пыталась вырвать меня из размышлений. В третий, а может быть и в пятый раз – я не считал. Мое молчание ее бесило, наводило на мрачные мысли. Я же искал выход: сколько времени прошло с того момента, как мы оказались здесь?

Ответ не шел на ум, а с ним не было и возможности вырваться из нечаянного плена, на который обрек себя. Следовало отдать должное тенекрадке – она совершенно отличалась от своих собратьев. Пустота вокруг оказалась не пустой: обрывки недоеденных теней витали вокруг, рвались наружу, словно я сам – тщетно. Я же пытался нащупать плетение рухнувшего на наши плечи заклинания.

– Гермес, здесь становится жутко.

Прекрасно ее понимал, а всего времени мира у нас точно не было в запасе. И знакомо ли здесь понятие времени вообще? Сатир его знает. Подозревал лишь то, что нас затянуло в теневую воронку. Я про нее лишь слышал от Зевса, но никогда не видел собственными глазами. Всегда считал ее всего лишь басней, легендой. И не смотрите на меня так: даже у богов есть свои небылицы!

Пуще остальных мерцала самая крупная, невообразимых размеров тень. Не стоило гадать, она принадлежала Дионису. Что ж, моему братцу не повезло быть обкусанным, а тенекрадка вместе с частью его тени умудрилась получить и часть его же умений, возможность заклинать. Использовала это лишь для того, чтобы создавать хмельные облака, дурманить народ, погружая их в сон. И медленно надкусывать одного за другим: может быть, после Диониса ей и пришла эта нехитрая мысль в голову? Кто знает…

– У тебя есть идеи, как выбраться отсюда?

– Если только пойму, где мы находимся.

– В пустоте? – Эола была еще бесхитростней, чем тенекрадка. Вместо ответа успокаивающе погладил ее по голове: она с благодарностью приняла ласку, не переставая следить за тем, что я принялся делать.

– Мне кажется, это что-то вроде клетки Фемиды, – позволил себе роскошь догадок.

– Ну так разбей его! Помнишь, как тем буром, которым ты раскалывал заклинания Норвилла?

– Если бы. Я попробовал это почти сразу же, как только мы оказались здесь! – хмыкнул в ответ. Эола даже не стала интересоваться о результатах моей попытки. Ладно, отчаиваться точно не стоит – бог я или не бог? Неужели не справлюсь с какой-то непроницаемой, мглистой стеной? Глянул на обрывок тени, что отчаянно долбился о край, питая жажду к свободе и тут меня осенило.

– Придумал что-то? – саламандра ловко схватывала изменения в моем настроении. Хах, кажется она знает меня гораздо лучше, чем того стоило бы. Мне же оставалось только кивнуть в ответ и дать разъяснение.

– Видишь тени? Они не могут вырваться отсюда. Но это тени смертных, я-то бог!

– Эй-эй, – осекла меня ящерка, кивнув себе за спину на монструозное порождение вдалеке. – Там тоже от Диониса кое что и когда мы виделись с ним в последний раз, богом он быть не перестал.

Справедливое замечание. Если бы не одно «но».

– Он здесь не сознанием, а только частью сознания. Я-то не разделенный! Помнишь я упомянул клетку Фемиды? – богат же я сегодня на риторические вопросы! – А все заклинания сдерживающего толка создают с расчетом на то, что угодивший в них не сможет так запросто вырваться из плена. Для этого любому чародею понадобится коснуться магического плетения, и потому его располагают с внешней стороны, чуть дальше. Если у меня получится прорваться…

– Буду держать за тебя кулачки! – саламандра не хотела показаться передо мной трусихой. Что ж, ладно. приступим…

Закусив губу до крови, я вонзил руки в самую гущу мглы: боль стала мне ответом. Вынимать не стал: вдруг получится провалиться за окружавший нас барьер? Лишь божественная суть позволяла мне столь вольно обращаться с устоявшимися правилами. Есть контакт! По ту сторону, как и рассчитывал, в самом деле оказалось плетение. Филигранное, чужеродное, оскверняющее. Меня швырнуло в пот от одного лишь касания, отскочил словно ошпаренный.