- Ежик ползет, ежик ползет, ежик ползет…

Мля… кто-нибудь, подарите ему бритву!

Сплюнув, я сунула в зубы последний бутерброд и, прихватив кружку только что налитого чая, направилась на выход из этого заполненного любовью помещения. Обиженный бас Ильи догнал меня уже в коридоре:

- Ну, Стаська!

- Плотитеффь… тьфу! Плодитесь и размножайтесь, дети мои! Только не забудьте вытереть за собой стол, нам еще за ним обедать!

- Белка!

- Двадцать три года, как Белка, - хмыкнув, отозвалась, банально бубня себе под нос, направляясь по широкой лестнице наверх. – И как не любила щенячьи нежности, так до сих пор терпеть их не могу!

Нет, на самом деле за брата я была рада. Ну да, Неаполь, конечно, из разряда прискочет - вынесет мозг – отлюбит – уедет, но зато ему с ней весело. Признаться, я когда первый раз ее увидела, обалдела, а уж когда услышала…

Думала, всё, личные зеленоволосые черти пришли по мою душу. Но нет. Оказалось, у брательника всего лишь сдвиг по фазе, и он не только втрескался по уши в дикую неформалку, но еще и жениться на ней собрался!

Правда, это было только его желание, сама девушка, насколько я знаю, пока еще активно посылает Илюху и все его предлагаемые органы с конечностями на тот самый детородный орган, тоже ей активно предлагаемый.

Но это – явно явление временное.

Как там было? Никуда не денутся, влюбятся и женятся?

Короче, совершат самую наиглупейшую ошибку из всех возможных.

- Белка, ты это, – и часа не прошло, как на пороге террасы второго этажа нарисовался Илья, уже вполне прилично одетый в кожаные штаны, обтягивающие упругий зад, и футболку-сетку. На ногах пока что носки, на голове черно-белая бандана, на шее плетеный шнурок с азартно оскалившейся черепушкой, на левом запястье браслет из его собратьев поменьше… Вот это я понимаю, наконец-то выглядит, как человек! – В клуб поедешь?

- Двинулся? – изумленно вскинула брови, рассматривая неприлично серьезного братца. – Кого я там любила?

- Стась, завязывай, - сложив руки на могучей груди, показав литые мышцы везде, где тело напряглось, нахмурился байкер. – Хорош в четырех стенах сидеть. Прокатишься, клубешник оценишь, ты там не была ни разу.

- А чего, без моего пристального осмотра и авторитетного мнения он перестанет исправно работать и приносить тебе бабки? – еще больше удивилась, оставляя допитую кружку на широкие перила, на которых сидела, разглядывая небольшую тихую улицу загородного коттеджного поселка, скрытую под тенью весело шелестящих листочками берез. Здесь было тихо, прохладно. А самое главное – безлюдно.

- Белка, не зли меня, - еще больше нахмурился рыжий. И вздохнул. – И курить бы ты завязывала, что ли…

У меня чуть тонкая сигарета с шоколадным привкусом изо рта не выпала. Чёт не вовремя Илюха сегодня старшего брата врубает…

- Харлей, тебе чё от меня надо? – тихо и проникновенно поинтересовалась, выдохнув приятный, сладковатый дым. Развернувшись к нему лицом, поджала под себя ноги, не слезая с перил, и мрачно добавила. – Что за внеплановые признаки активности материнской платы? Мы, кажется, уже это обсуждали. В твоем «Максимусе» мне ловить нечего. Твои друзья – не мои друзья, и вряд ли вообще меня вспомнят. Так что давай не будем лаяться, а просто свернем эту тему. Я никуда не поеду.

- Неаполь к предкам сваливает, на неделю почти, - добавил информации братец, прозванный еще в бурных подростковых годах известной маркой байков. – У меня работы в клубешнике навалилось. Ты одна тут будешь куковать?

Я пожала плечами. А почему нет-то?

- Ни хрена, Белка, - слегка треснув пудовым кулачищем по дверному косяку, непримиримо заявил рокер. - Одевайся давай, и погнали. Потусишь, с парнями пообщаешься, может, работенку тебе какую найдем.