Детство-детство, ты куда ушло, где уютный уголок нашло? М-да…

Неаполь – это заразно!

- Ну, рассказывай, - примостившись рядышком, вытянув ноги, добродушно усмехнулся рокер, глядя как я, не достающая до пола даже носочками кед, болтаю ими в воздухе, довольно щурясь. – Где пропадала? Чего не звонила? Совсем нас забыла, да?

- Вас забудешь, ага, - хмыкнула, сунув замерзшие руки в карманы, привычно сутулясь. И прищурилась, глядя на монитор в конце комнаты, отображающий картинки с камер видеонаблюдения, натыканных по всему клубу. А ничего так у них фирма пашет, обстоятельно к делу подошли мои друзья-приятели… - Не спрашивай, Олег. Где я была, там меня теперь нету. А это главное. Ты лучше скажи, как докатился до жизни такой?

- Такой – это какой? – удивленно вскинул брови брюнет, пока я, поближе пододвинув к себе хромированную пепельницу в виде закрытого шарика на ножках, пыталась закурить. Попутно обдумывая, как бы расспросить его о жизни личное, не нарушив при этом конспирацию и не ляпнув его секретную кодовую кличку?

Спросить не успела – в распахнутые двери, обгоняя друг друга, выставляя подножки и отпихивая локтями, неожиданно ввалились два смутно знакомых персонажа. Один темноволосый и худощавый, в черной майке и таких же джинсах, с серьгой в ухе, а второй слегка сонный, светловолосый и лохматый. И оба синхронно застыли, поперхнувшись своими вопросами, которые, по всей видимости, в срочном и неотложном порядке собирались задать Олегу.

А я крепко затянулась, с тоской думая о том, что моему бедному больному желудку сегодня точно придет полный и безоговорочный писец.

Честное пионерское – перепить Женьку, а тем более Кощея мне еще не удавалось ни разу…

***

Владислав Алёхин всегда считал, что просыпаться нужно только с любимой женщиной.

Те, кто пришел в его постель на одну ночь, столько же должны там и оставаться, не больше и не меньше. Совместные готовка, завтраки, обсуждение планов на день грядущий – все это касалось его близких людей, его семьи. Тех, кто входил в круг его доверия.

И надо признать, этот круг был весьма узок. И если говорить уже совсем на чистоту, то раньше его не было вовсе – даже собственных родителей Влад кем-то близким не считал.

Впрочем, его вины здесь не было. Чета Алёхиных особо никогда и не скрывала, что видят в старшем брате лишь наследника огромного состояния, человека, на чьи плечи впоследствии ляжет семейный бизнес. Всего лишь выгодный проект, в который стали вкладывать деньги сразу после рождения младшего сына.

Если говорить честно, то вспоминая детство, нельзя сказать, что все было совсем уж плохо. Влад был рад брату, любил его, заботился и оберегал, но… Родители решили иначе. И младший отпрыск был отправлен на воспитание к бабушке, а заботу о старшем взвалили на многочисленных нянек, учителей и репетиторов. Благо бизнес, с самого начала идущий в гору, вполне позволял оплачивать подобные расходы.

Беззаботная жизнь кончилась, так и не начавшись, и Владислав в одночасье лишился и семьи, и брата. Да, со временем успокоился, принял это как данность и стал тем, кем его хотели видеть. Да только мечты о собственной семье никуда не делись.

Любому человеку хочется видеть рядом кого-то близкого и родного. Однако впускать в свою жизнь кого-то постороннего старший сын Алёхиных так и не научился. Да и натура дельца, любовно взращенная в нем отцом и его компаньонами, не позволяла сходиться с людьми. Что говорить – она мешала и наладить отношения с собственным братом.

Влад не пускал в свою жизнь посторонних, не выстраивал долгих и нежных отношений с прекрасным полом, предпочитая ограничиваться короткими встречами для удовлетворения насущных потребностей…