И как-то так повелось, что на всех школьных елках много лет подряд играла Снегурку именно я. Благодаря этим ежегодным мероприятиям новогодние стихотворения сыпались из меня, как пулеметная очередь, в любое время года.

Спустя несколько лет я уже могла рассказать стишки за всех: и за Деда Мороза, и за зайца, и за детей.

Особенно любил эти представления мой дед. Он часто возил свою любимую внученцию на елку вместе с платьем, которое еле помещалось в его маленький кашляющий драндулет, и терпеливо ждал меня, сидя на последнем ряду.

Однажды вечером к нам в квартиру прибежала Татьяна Степановна, культработница с пансионата, где дедушка подрабатывал электриком, хоть и был уже на пенсии. И объявила, что у них катастрофа – их Снегурочка с Дедом Морозом заболели, елка срывается.

Мы с дедом в недоумении смотрели на нее и слушали. После пяти минут горького причитания Татьяна Степановна сказала:

– Светочка ваша, Сан Саныч, уже столько лет Снегурочка в школе, опыт есть. Может, выручите? Там ничего сложного. Я буду Бабой Ягой. Стишки почитаем, десять кругов вокруг елки дадим, чтоб детей скорей ушатать, раздадим подарки, и все. Главное – час выдержать.

Мои глаза загорелись:

– Да, я хорошо импровизирую. И с детьми смогу поиграть. И платье у меня есть!

– Ой, Светочка, спасибо тебе!

Тут наша гостья умоляюще посмотрела на деда и сказала:

– Сан Саныч, выручайте, Деда Мороза нет.

– Нет, нет, нет! – замахал руками дед. – Я что, мальчик – в этих свистоплясках участвовать? Не люблю выступать. Публики боюсь.

– Да какая там публика! – рассмеялась организаторша. – Если десять человек приковыляют, и то хорошо. Обычно никто почти не приходит, потом подарки родителям раздаем на работе. А формальность соблюсти нужно – елку провести обязаны.

Полчаса хитрая Баба Яга уговаривала деда быть Дедом Морозом. В итоге она взяла козырь:

– Директор санатория самолично предложил вашу, Сан Саныч, кандидатуру. Сказал еще, что вы, мол, и надежный человек, и представительный вид имеете. Не стыдно с таким Дедом Морозом и на Кремлевской елке.

– Так и сказал? – с недоверием переспросил дед.

– Так и сказал, – довольная собой, подтвердила хитрая культработница.

Дед почесал затылок. А Татьяна Степановна, недолго думая, сунула ему в руку несколько листков с распечатанными стихами, сообщила, что елка завтра в восемь утра, поэтому в клубе нужно быть в семь. И быстро убежала, пока дед не передумал.

Я давно уже не волновалась перед выступлениями. И в этот раз – просто пришила к платью две отвалившиеся снежинки и попросила маму накрутить мне бигуди на ночь. Так делают перед мероприятием все женщины: накручивают бигуди, чтобы было неудобно спать и всю ночь вертеться и мучиться, чтобы встать разбитой, но кудрявой. Это, видимо, обязательная составляющая любого праздника – поняла я еще с детства.

Так вот, ночью, встав попить воды, я прочапала на кухню и обнаружила там деда. Он сидел и что-то бубнил себе под нос, заглядывая в бумажку.

– Стихи учишь? – участливо спросила я.

Дед тяжело вздохнул и продолжил бормотать.

В общем, не знаю, во сколько он лег спать, но за завтраком мы клевали носом оба.

В клубе нас поджидала Баба Яга в полной боевой готовности. Она была одета в лохмотья, с метлой в руках, даже прицепила себе страшный нос, похожий на краковскую колбаску. Я увидела этот нос, и мне резко захотелось есть и спать.

Баба Яга с ходу потянула нас в подсобку, выдала деду красные штаны и шубу. Но он никак не мог в это все вместиться.

– Шили-то костюм на баянистку Тамару Павловну, она у нас столько лет Деда Мороза играла, – оправдывалась культработница, помогая деду затягивать пояс.