– Я хотела его убить, – призналась я.

Он опустил голову и поцеловал мои руки.

– Что ж, принцесса, помнишь, я сказал, что дам тебе все, что пожелаешь?

– Да?

Он опять улыбнулся, на этот раз его улыбка обещала кровь.

– Аластир еще жив.

– Что? – прошептала я.

– Мы посадили его под замок перед тем, как отправились в Пустоши, – сказал Киеран. – Мы решили, что лучше держать его живым на случай, если не успеем к тебе вовремя.

Кастил встретил мой взгляд.

– Он твой, Поппи.

Я узнала, что мы поедем через Скотос без остановок. Как сказал Киеран, мы перевалим через горы до наступления ночи, потому что уже находимся недалеко от них. Я была рада это услышать, потому что не горела желанием провести еще одну ночь в горах в тумане. Меня все еще преследовало воспоминание, как я в прошлый раз чуть не шагнула в пропасть, и сейчас очень не хотелось это повторять.

Киеран ушел, чтобы подготовить к отъезду вольвенов и атлантианцев, которые остались. В моих мыслях по-прежнему царила полная неразбериха, я пыталась осмыслить все, что узнала. Однако о трех вещах старалась не думать, пока ходила в небольшую уборную, а затем возвращалась в скудно обставленную комнату.

Бессмертие и все с ним связанное. Как ни удивительно, не думать о нем было нетрудно, потому что я чувствовала себя так же, как и до того, как мне в грудь попал болт. И вряд ли изменилась внешне. В уборной не было зеркала, но Кастил ничего не сказал по поводу моей внешности. Я чувствовала себя собой.

Я не позволила себе думать о том, что могу быть королевой. Хвала богам, ни Киеран, ни Кастил об этом не говорили. Иначе я бы, наверное, забилась в угол.

И, наконец, была третья тема, не думать о которой у меня не получалось. В голове каждую пару секунд всплывало напоминание о том, кто, по утверждению Аластира, приходится мне родней. Я наблюдала, как Кастил натягивает плотную тунику. Знал ли он? Рассказал ли ему об этом Аластир, попав в плен? Может, и нет. Мне не нужно было ничего говорить. Если Кастил не знал, то, возможно, это к лучшему. Что он почувствует, узнав, что женился на потомке короля, который чуть не уничтожил Атлантию? А его мать? У меня забурлило в животе. Что подумает она?

Или она уже знала? Не потому ли спрашивала Кастила, кого он привез домой? Король Валин сражался рядом с ним, но это не значит, что он не знал. Аластир прибыл до нас, и даже если родители Кастила ни к чему не причастны, они все равно могли знать, чья я родственница.

И его отец… Я вспомнила, как он кричал Кастилу остановиться, не давать мне кровь. Его отец знал, что собирается сделать Кастил, и, боги, Малек сделал то же самое сотни лет назад, в отчаянии превратив свою любовницу Избет в первого вампира.

История трагически повторилась, за исключением того, что я вампиром не стала.

Но король Валин этого не знал.

– Где твой отец? – спросила я, беря сапог из найденной Джаспером пары.

– Эмиль и еще несколько моих людей проводили его обратно в Атлантию. Сейчас его держат под присмотром.

Я подняла голову от сапога.

– Думаешь, это необходимо? Держать его под присмотром?

Кастил кивнул, вставляя в ножны меч.

– Скорее всего он считает, что я обратил тебя в вампира, – повторил он мои недавние мысли. – Если мы просто отправим его в Атлантию, он немедленно вернется сюда.

– Зачем?

Я натянула мягкий кожаный сапог. Туговато в голени, но сойдет.

– Отрезать мне голову? – спросила я полушутя.

– Если он попробует, то умрет, – заявил Кастил.

Я застыла.

– Кастил…

– Знаю, это звучит сурово. – Он поднял с пола второй сапог и принес мне. Я сидела на краешке деревянного кресла. – Но даже если бы ты стала охваченной жаждой крови Вознесшейся и пыталась разорвать горло каждому поблизости, я бы все равно уничтожил любого, кто замыслит причинить тебе вред.