– Ты меня причешешь? – пропускает мой вопрос мимо ушей.

Я снова усмехаюсь. Мне пришлось освоить курсы парикмахера пару лет назад, потому что по непонятной причине Алиса не разрешала расчёсывать себя никому, кроме старшего брата – меня, то есть. Поначалу я рычал на неё – безрезультатно, естественно – а после даже научился ловить с этого кайф.

И то наверно потому, что хоть у неё одной был в приоритете.

Распутываю петли в её «причёске», игноря входящие от Поляка, и осторожно расчёсываю каждую прядку, потому что, если чуть дергану – весь дом оглохнет от её визга; делю ворох золотистых волос напополам и за считанные минуты заплетаю ей две французские косы.

–Туго! – хнычет, пытаясь растрепать всё обратно.

– Ты же в курсе, что у тебя только два варианта – туго или налысо? – она притихает, но продолжает обиженно сопеть. – Если что, только свистни – машинку раздобыть фигня-вопрос. А потом тебя сразу в армию отправим – ну, чтоб труд мой не пропадал даром.

– Ладно, плети дальше, – сдаётся, пару раз тяжело вздохнув для вида.

На самом деле я не садист – просто, чем туже её сейчас заплету, тем дольше на её голове будут косы, а не воронье гнездо. Наконец, игра в парикмахера и капризную клиентку заканчивается, и Алиса, забыв о том, что обиделась, лезет обниматься.

– Ты снова куда-то уходишь? – с упрёком хмурится. – Когда уже набегаешься – я поиграть с тобой хотела...

Иногда она была такой милой, что я сам её затискивал, а иногда – такой же доставучей, как прилипшая на джинсы колючка.

– Завтра я весь твой, идёт? – примирительно протягиваю ей руку, которую она тут же жмёт.

– Идёт.

Отбегает к двери, резко тормозит и возвращается, чтобы оставить на моей щеке смазанный поцелуй, заставляя меня широко улыбнуться.

– Люблю тебя, медведь.

Задорно хохочет и скрывается за дверью, а я переодеваюсь в тёмные джинсы, светлую футболку и чёрный пиджак, фыркая от прозвища, которым она наградила меня, когда научилась говорить.

Смартфон в очередной раз разрывается, когда я сажусь в машину; бросаю беглый взгляд на часы в углу дисплея и понимаю, что опаздываю на двадцать минут, но как-то не колышет. А вот Ёрик точно думал по-другому – иначе зачем с таким упорством наяривал мне на трубу последние десять минут?

– Я знал, что ты в меня тайно влюблён, – выдаю с ухмылкой.

– Ха-ха три раза, Климов, – рычит друг, перекрикивая музыку. – Мы уже весь бар вынесли, а ты даже не поблизости от «Джокера». Зачем звал нас, если приезжать не собираешься?

– Ладно, не ворчи, бабуля, я уже выехал – минут через десять буду. Что там с народом?

Точнее, что там с цыпочками, потому что у меня снова пекло внутри от нехватки женского внимания, но да ладно.

– Сегодня ж пятница, – многозначительно комментирует, разгадывая мои мысли. – Клуб битком набит, девочек – как селёдок в банке.

Ну, вот этот ответ – другое дело.

Отключаюсь, даю по газам и к клубу подъезжаю через семь минут вместо десяти; у входа, как это обычно бывает по пятницам, толпа народу, который безуспешно пытается попасть внутрь. Здесь были и представители золотой молодёжи – не самые удачные – и даже парочка подростков с периметра, хотя понятия не имею, на что они рассчитывают. Ставлю машину на платную стоянку и прохожу мимо всей вереницы неудачников – прямо к шкафу, затянутому в чёрный костюм; обмениваемся приветственными кивками, и дверь на моём пути испаряется за считанные секунды. Ловлю на себе парочку завистливых взглядов и чувствую себя сорвавшим куш удачливым сукиным сыном.

Что, в общем-то, было не так уж далеко от правды.