Единственным, что напоминало о его попутчике, было вытянутое веснушчатое лицо и живой веселый взгляд. Но теперь это лицо окутывало облако светло-русых вьющихся волос, уложенных в наимоднейшую прическу. Одета девушка была в ниспадавшее до пола изящное серо-голубое платье, переливчатые складки которого не слишком маскировали полностью сформировавшуюся женскую фигуру. Митт ясно видел, что она намного старше его – ей было двадцать или по меньшей мере восемнадцать лет, – и этого оказалось вполне достаточно, чтобы почувствовать себя дураком. Но больше всего его потрясло, что Норет существовала на самом деле – совершенно живой человек во плоти.

– Ну что? – осведомилась Норет. – Язык проглотил?

– Э-э-э… – протянул Митт. – Ваша светлость…

– Я же сказала тебе, – перебила его девушка, – называй меня Рит.

– Хорошо, но… но почему вы так сделали? То есть выдали себя за мальчика?

– А я всегда так путешествую, – ответила Норет. – Это намного быстрее и безопаснее, чем в карете, и можно не беспокоиться об охране. Мундир мне одолжил кузен. К тому же я владею оружием. Играя в гриттлинг, этому нельзя не научиться. Но послушай… – К ужасу юноши, Норет вдруг схватила его за запястья. Ее ладони были сильными и теплыми, но такими маленькими, что собственные ладони показались ему огромными холодными лапами. – Я очень волнуюсь. – (Митт и сам понял это: ее руки заметно дрожали.) – Я должна сделать одну вещь. Тебе знакомо ощущение, что ты вот-вот совершишь нечто такое, после чего твоя жизнь уже никогда не будет прежней?

– Нет, пока что ничего подобного со мной не случалось, – соврал Митт.

Он спиной почувствовал присутствие Нависа. Аристократ-южанин холодно глянул на Норет, словно напоминая всем своим видом, что Митт должен попросить свою долю золота. Однако юноша от смущения не мог сообразить, как заговорить об этом.

– А у меня такое ощущение, что случалось, – возразила Норет. – Послушай, не мог бы ты…

На возвышении в конце зала послышался шум. Кто-то потребовал зажечь лампы. Девушка оглянулась:

– О, вот и дядя пришел. И как всегда, пьяный. Я должна идти. Так вот, не мог бы ты, когда придет время, подтвердить то, что касается нашей находки?

– Конечно, – пробормотал Митт, – но…

Норет выпустила его руки и поспешно удалилась. Все двинулись к длинным столам. Навис указал Митту место рядом с собой, чуть ниже главного стола, который, как положено в торжественных случаях, установили на возвышении. Тут-то Митт понял, что в поездке в Аденмаут есть и свое преимущество. В Аберате ему пришлось бы прислуживать за столами вместе с другими отроками. Здесь же он был гостем и потому мог сидеть, а местные прислуживали ему. Он позволил себе успокоиться и попытался насладиться жизнью. Еда оказалась отличной, хотя традиционные колбаски, которые готовят на пиру Вершины лета, слегка разочаровали. Как и большая часть северных блюд, они, похоже, состояли главным образом из овсянки. Но на столе были оленина, и свинина, и курятина, и говядина, и пирожки с устрицами, и пироги с бараниной, начиненной сливами, а еще земляника и малина со взбитыми сливками и сладкие бисквиты. Вдоль столов безостановочно ходили виночерпии, доливая эль и крепкие напитки.

Голоса гостей вскоре слились в веселый рев, который, впрочем, почти полностью заглушал громкий праздничный шум со двора. Митт ел с жадностью и быстро проникся самыми теплыми чувствами к дружинникам, сидевшим с ним за одним столом, несмотря даже на то, что они постоянно отпускали не очень скромные, но добродушные шутки насчет уксуса.