Я старалась, чтобы мои слова звучали искренне.

Его улыбку я бы не назвала приятной. Похоже, Тамлин не привык слышать отказы.

– Ты меня по-прежнему боишься? – спросил он.

– Нет, – тихо ответила я и прошла через стеклянные двери.

Вначале я услышала негромкое рычание, потом слова:

– Фейра, я не собираюсь тебя убивать. Я не нарушаю обещаний.

Я обернулась через плечо, едва не споткнувшись на ступеньках лестницы. Тамлин казался мне древней статуей, высеченной из того же камня, что и стены его поместья.

– Можно причинить вред и не убивая! – крикнула я. – Чем не лазейка? Ласэн вполне может воспользоваться ею. Да и другие тоже.

– Всем приказано тебя пальцем не трогать.

– Однако меня накрепко заперли в твоем мире. Меня наказали за нарушение правила, о котором я даже не подозревала. Начать с того – почему твой друг оказался в лесу? Я думала, Соглашение запрещает вам вторгаться в наши земли.

Тамлин молча смотрел на меня. Быть может, я зашла слишком далеко, забросав его вопросами. Но я же спрашивала не из праздного любопытства. Это он способен понять?

– Соглашение запрещает нам только одно – порабощать вас, – тихо произнес Тамлин. – Стена – не более чем досадная помеха. Если бы мы захотели, разрушили бы ее, вошли бы на ваши земли и перебили бы всех вас.

У меня кровь заледенела. Возможно, мне суждено навсегда остаться в Притиании, но моя семья…

– Вы всерьез собираетесь разрушить Стену?

Тамлин оглядел меня с ног до головы, словно решая, достойна ли я его объяснений.

– Меня совершенно не интересуют земли смертных. Но говорить от имени всего народа фэ я не могу.

И опять это не было ответом на вопрос.

– Тогда что твой друг делал в наших лесах?

Тамлин замер. Он сделал это с таким изяществом, что мне стало завидно. А я-то считала, что здорово умею застывать на месте.

– В наших землях… появилась болезнь. Ею охвачена вся Притиания. Со времени ее появления прошло без малого полсотни лет. Потому здесь так пусто: и в доме, и окрест. Большинство жителей… покинуло нас.

Он говорил медленно, словно ему было тяжело рассказывать об этом смертной девчонке.

– Недуг распространяется медленно, но он сильно повлиял на… нашу магию. Мои магические способности уменьшились. Эти маски, – он постучал по своей, – жестокое напоминание о первом всплеске болезни. Она поразила нас сорок девять лет назад, во время маскарада. С тех пор маски приросли к нашим лицам и мы не можем их снять.

Я оторопела. Обреченные носить маски. Целых пятьдесят лет. Я бы, наверное, взяла брусок, на котором точила ножи, и содрала бы маску вместе с кожей.

– Но в зверином обличье ты был без маски.

– Это лишь подчеркивает коварство и жестокость нашей болезни.

Или живи в обличье зверя, или таскай на себе маску. Хорош выбор!

– А что за болезнь?

– В общем-то, это не болезнь в привычном понимании. Не моровое поветрие. Она сказывается лишь на магических способностях живущих в Притиании. Андрас в тот день пересек Стену, потому что я послал его на поиски лекарства.

– А для людей эта болезнь тоже опасна? – спросила я, сразу вспомнив о своих. – Может ли и она пересечь Стену и вторгнуться в наш мир?

– Да, – ответил Тамлин. – Весьма возможно, что она опасна и для смертных. Как именно – не знаю. Распространяется она очень медленно, и пока людям нечего бояться. У нас тоже после той вспышки болезнь как бы замерла. И так уже несколько десятков лет. Вроде бы даже магические способности восстановились, но уже не те, что прежде. Гораздо слабее.

Если Тамлин так откровенно рассказывал мне фэйскую тайну, значит он был уверен, что я уже никогда не вернусь в мир людей. Представляю, как обрадовались бы люди, узнав, что фэйри, оказывается, тоже уязвимы.