– Я всего-навсего хочу горячей, сытной еды и хорошую книгу, – процедила сквозь зубы Неста и вновь подергала ручку. – Ну пожалуйста.

Дом словно забыл о ее существовании.

– Прекрасно, – прошипела Неста и помчалась по коридору.

Голод быстро пригнал ее в столовую, где обедали Кассиан и Азриель.

Лицо Певца теней было серьезным, глаза – напряженными. Кассиан, сидевший к ней спиной, лишь напрягся. Учуял ее запах или догадался по шагам.

Неста молча направилась к середине стола. Едва она подошла к стулу, перед ней тут же появилась еда, вилка и салфетка. Неста чувствовала: если она рискнет взять тарелку и уйти, та исчезнет раньше, чем она дойдет до двери.

Все так же молча она уселась, взяла вилку и погрузила в говяжье филе с жареной спаржей.

– Ты надолго? – спросил у Азриеля Кассиан.

– Пока не знаю. – Глаза Певца теней вперились в Несту. – Вэсса была права в своих подозрениях. На континенте действительно что-то затевается. Все это довольно опасно. Я решил, что мне разумнее жить в Доме ветра, наведываясь туда и возвращаясь обратно.

Несту заело любопытство, но она промолчала. Вэсса. Эту заколдованную человеческую королеву она не видела с самого конца войны. Тогда Вэсса принялась ей рассказывать, каким удивительным человеком был отец Несты. Он стал отцом и для Вэссы, помогая завоевать временную свободу. Хвалебная речь продолжалась, пока у Несты не воспротивились кости. Ее кровь была готова закипеть при мысли, что отец нашел мужество, но не для нее и не для Фейры с Элайной. Он оказался настоящим отцом, в каком она нуждалась, но для чужой женщины. Их мать умерла, поскольку он не захотел отправить свой торговый флот на поиски лекарства. Когда они обеднели, он не боролся с бедностью, а просто смотрел, как его дочери голодают. И вдруг решил сражаться за судьбу незнакомки. Чем же его проняла эта никчемная королева? Жалостливой историей о предательстве и утрате?

Сила внутри Несты напомнила о себе, но она не откликнулась, заглушила ее, как могла. Прежние средства подавления: музыка, вино и плотские утехи были ей недоступны. Неста глотнула воды, охладившей ей горло и живот, посчитав, что этого достаточно.

– А что скажет Риз? – с набитым ртом спросил Кассиан.

– Кто, по-твоему, настоял, чтобы я не рисковал и не задерживался там?

– Наш заботливый придурок, – с оттенком восхищения произнес Кассиан.

За столом вновь стало тихо.

– Что это с тобой? – спросил у Несты Азриель.

Она поняла вопрос. Синяк под глазом наконец потускнел. Руки и подбородок уже зажили вместе с ссадинами на теле, но синяк приобрел зеленоватый оттенок. К завтрашнему утру он полностью исчезнет.

– Ничего, – буркнула Неста, не глядя на Кассиана.

– Упала на лестнице, – пояснил Кассиан, тоже не взглянув на нее.

Молчание Азриеля было и так красноречивым, но его еще потянуло на вопрос:

– Тебя кто-то… толкнул?

– Дурак, – прорычал Кассиан.

Неста подняла глаза от тарелки и поймала изумленный взгляд Азриеля, хотя улыбки на его чувственных губах не было.

– Я ей сегодня уже говорил: если она соблаговолит упражняться, у нее хотя бы появится право хвастаться своими ссадинами.

– Неста, а почему ты не упражняешься? – без всякой издевки спросил Азриель, глотая воду.

– Не хочу.

– Почему не хочешь?

– Аз, не трать время понапрасну, – пробормотал Кассиан.

– Я не собираюсь упражняться в этой жалкой деревне. – Неста смерила его взглядом.

– Тебе отдали приказ. – Кассиан ответил тем же. – Последствия его невыполнения тебе известны. Если к концу недели ты не слезешь с этого долбаного камня, дальнейшее меня уже не касается. Я умываю руки.