– Стыдитесь, – укорил их Фигаро. – Мессеры! Я должен сообщить вам скорбное известие. Наш господин, герцог Альбино Монтессори, сюзерен Кастелло ди ла Перла, величайший поэт нашего времени, скончался. Обстоятельства смерти непонятны.

– Его убили? Может быть, его убила жена?

– Не думаю. Скорее, его поразила десница судьбы. Тело его находится в ужаснейшем состоянии, и это зрелище смогут выдержать только самые крепкие из вас. Мне необходимы помощники, которые помогут собрать все, что осталось от тела его светлости, и поместить… Здесь нужен сундук, сплошь окованный железом. Мессер Ливий, я поручаю вам отправиться к слугам и приказать им принести такой сундук. Найдите Патриццо, он держит ключи от кладовых и рухольных, он быстро найдет все необходимое. Еще нам понадобятся кожаные фартуки и перчатки, два совка для угля и несколько скребков, которыми пользуются поломойки.

– Но что произошло? – крикнул какой-то тугодум.

– Сударь, прошу вас сопроводить мессера Ливия. Возвращаться вам необязательно. С вашими тугими мозгами вы нам вряд ли пригодитесь. На дуэль вызовете меня позже. Но не советую. Не до этого.

Бедный рыцарь-тугодум, скорее всего, и не помышлял о дуэли – лицо Фигаро не предвещало ничего хорошего в ближайшие десять лет как минимум. К слову сказать, рыцарь сей попросил расчет, едва прошли положенные дни траура. Впрочем, тогда многое стало меняться в Кастелло ди ла Перла…

Фигаро из недоумевающей и довольно жалкой толпы оставшихся с ним вассалов отобрал пятерку самых крепких, а остальным посоветовал идти за полировальной жидкостью для парадных доспехов – грядущие похороны великого герцога должны сопровождаться прилично облаченной гвардией замка, а не разгильдяями, у которых из-под лат торчат солидные пивные животы.

Командор Ливий не подвел – он оперативно нашел Патриццо и, не посвящая его ни в какие страшные новости, заполучил сундук, в который могли поместиться два росских медведя, а не то что бренные останки герцога; кожаные фартуки, которыми в основном пользовались кузнецы, и кожаные же перчатки. Совками, скребками и даже несколькими щетками для чистки одежды скорбную команду снабдила старшая горничная. Шепотки и слухи по замку при этом поползли один страшней другого, но что могло быть страшней смерти герцога? Тем более что герцогиня, получив страшные ожоги всего тела и потеряв три пальца на левой руке, впала от боли в бессознательное состояние. Сюзанна с верными служанками поместили ее в ванну с почти ледяной водой – благо во дворе было предостаточно снега и льда. Немедленно были приготовлены отвары целебных трав и кореньев и в них лежали, пропитываясь, бинты из тончайшего шелка из Яшмовой империи – Сюзанна не пожалела эту драгоценную ткань, ибо только ее, почти невесомую, можно было прикладывать к огромным багровым волдырям, почти сплошь покрывавшим тело Люции.

Но вернемся к Фигаро и его подручным. Когда они вслед за ним вошли в жуткую комнату, то рвотные позывы сдержали, а вот приглушенных воплей не смог сдержать никто, даже Фигаро, который видел все уже во второй раз.

Черви почти закончили свою работу, и от Альбино Монтессори остался мраморной белизны скелет, где кости чудом держались на каких-то остатках связок.

– Что ж, мессеры, сделаем свою работу, – сказал Фигаро, натянул перчатки и первым подошел к скелету. Однако едва он коснулся черепа, скелет с противным стуком осыпался на сиденье кресла и частично на пол. Череп, когда-то содержавший в себе самый поэтический и жестокий мозг, упал на стол меж костяшек пальцев.