– Не узнаёшь себя? Кто это был? И что за шампанское он тебе передал? – Дёргаю рукой, стягивая сильнее ткань его форменной рубашки на шее.

– Обычное шампанское. Попросил, и принесли…

– Так дело не пойдёт, – хмыкая, перебиваю его и прячу обратно лист, вытаскивая нож. Одним движением раскрываю бабочку и приставляю к его щеке, отчего он испуганно переводит глаза.

– Я не раз делал подобное. Мне ничего не стоит немного подправить твоё лицо и некоторые лишние, по моему мнению, части твоего тела. Начну с языка. Отрежу его, и ты будешь захлёбываться кровью, затем каждый глаз вырежу и запихаю их тебе в глотку. Твои признания мне не особо-то и важны. Сам процесс – вот он меня сильно возбуждает. Он меня просто с ума сводит, особенно кровь и чувство мщения за то, что меня чем-то накачали. Начнём? Ты выбираешь язык или глаз? Наверное, язык, чтобы никто не услышал, как ты медленно умираешь, как достоин умирать только подонок, вроде тебя, – наблюдаю за тем, как страх от моих слов и интонации скапливается в его глазах, и парень бледнеет.

– Эй, я… давай обсудим всё спокойно, идёт? Я…я расскажу всё, что знаю, – умоляюще шепчет он.

– Думаю, пару минут дам тебе, а потом немного поиграю. Ведь здесь всё разрешено, никто не осудит меня за то, что я всего лишь избалованный богатый извращенец, – давлю остриём ножа, разрывая немного кожу на его щеке.

– Ладно-ладно. Да, я помню тебя, и то, что ты приходил в бар в ту ночь. Ты заказал водку, и я уже готов был подать твой бокал, когда меня подозвал к себе тот самый парень в капюшоне. Я не разглядел его лица… темно было, он дал мне пять тысяч евро за то, чтобы я подсыпал в твой бокал какой-то порошок. Деньги мне нужны, понимаешь? Я не из таких, как ты, и я…

– Порошок? Значит, тогда его тоже подсыпали? Голос запомнил? – Перебиваю его.

– Обычный голос, как у всех парней, акцент, скорее всего, немецкий, грубоватый. Он точно был из ребят постарше, чем с четвёртого курса. Я не особо придал этому значение, потому что…

– Он заплатил тебе. Купил тебя, и ты легко продался ему за грёбаные бумажки, – рычу, сильнее надавливая на нож. Из раны выступает кровь и катится струёй по щеке. Блять, я убью его, на хрен, сейчас. Шампанское два бокала, водка. Везде был порошок. Я же мог сдохнуть от дозы.

– Я…я думал, что это какой-то допинг, вроде тех, что парни принимают, чтобы с девчонками развлекаться. Я…

– И что дальше? Как оказалось, что ты взял у него бутылку шампанского?

– Он услышал то, что ты её попросил. И когда ты ушёл, он сказал, что принесёт её, и я буду должен отдать бутылку тебе прямо в руки, убедившись, что именно её ты и купишь. Я и отдал. Но там в крышке была дырочка, как будто шприцем проткнули и влили туда что-то. Это всё, что я знаю… честно… клянусь, больше этот парень не появлялся. И раньше я его тоже не видел. Если увижу, то сразу же скажу тебе… только успокойся. Ты же бешеный, говорят, войну затеял. Мне нужна эта работа, не сдавай меня, – быстро шепчет бармен.

Кривлюсь от едкой и отвратительной горечи внутри. Выходит, наркотик был и в бутылке тоже. А я же на понт его брал. Блефовал, чтобы вытащить правду, а вон оно, как оказывается. Мира, значит, была тоже под ним, и не известно, как он подействовал на неё, и как она всё увидела. Блять… чёрт возьми.

– Нож убери… а? Я, правда, ничего больше не знаю. Здесь все постоянно балуются порошками и травкой, – молит он.

Разжимаю руку и отхожу, а он быстро стирает со щеки кровь и облизывает разбитые губы.

– Ты знал, что это не просто порошок, поэтому решил свалить, когда увидел меня. Даю не больше получаса, чтобы исчезнуть, иначе тебе будет плохо. А доложишь кому, что говорил со мной, то я всю твою семью вырежу на хрен. Тебе ясно? – Угрожающе сжимаю в руке нож.