– Я и сам хотел бы это знать, – вздохнул Марцел. – Но, насколько я понимаю, главной своей задачей Дастен видел обеспечение вашей безопасности. Двигаться по прямой – слишком опасно. Видите ли, я всего лишь комендант морского порта. Да, я имею кое-какие особые полномочия от его милости господина конюшего, но фронт… разведка… н-нет, – он бессильно развел руками. – Дастен хорошо знал, какие районы для нас опасны, а в каких Трон еще держит силу, достаточную для того, чтобы вы могли миновать их без приключений.

– И что, – удивленно зашевелил бровями Трир, – у вас в штабе нет ни единого человека, хорошо знакомого с обстановкой? Нет ни одного местного жителя, знающего дороги и переправы?

Марцел встал и выпил бокал вина стоя. В его опущенных плечах Арвелу чудилось искреннее отчаяние.

– Да есть, в общем-то, – пробормотал комендант, глядя в окно. – К обеду сюда привезут одного старшину из группы Дастена, но он…

– Что он? Без ног, без рук?

– Он немного не в себе, как мне кажется. Я бы с таким парнем далеко не пошел. Впрочем – решать вам, господа. Давайте пока вернемся к карте.

За воротами резиденции раздался стук копыт, потом – чей-то раздраженный голос, требовавший начальника караула. Трир поднял голову от жесткой парусиновой подушки, которую выдала ему старшая повариха, крупная рыжая тетка с невероятной глубины серыми глазами, и, вздохнув, привстал на локте. Отряд храпел на большущих тюках с соломой – чем не перины? – сваленных под навесом в дальнем углу конюшни. Солнце давно перевалило за полдень. Капитан снова вздохнул и упал обратно на свое импровизированное ложе. Инстинкты, приобретенные им за десятилетия службы, недвусмысленно намекали на то, что сейчас лучше выспаться впрок.

А обед, в конце концов, никуда от них не денется: разогреют.

Трир закрыл глаза, но сон уже не шел, зато все время чудилась литая, как два пушечных ядра, задница рыжей поварихи. Как раз в обед она клятвенно обещала ему «пару свободных минуток».

За низким каменным забором, отделявшим конюшню от двора резиденции, раздался скрип ворот, потом – неразборчивая ругань. Трир чихнул и проснулся окончательно.

– Неужто это любо-овь, – пропел хорошо поставленный баритон рядом с ним.

Обернувшись, капитан увидел лекаря, который лежал на боку в трех локтях от него и изображал руками игру на восьмиструнной киннаре.

– Ты циничный засранец, Гай, – проворчал Трир.

– Кто-то это отрицает? – хмыкнул тот. – И все же я постеснялся бы именовать засранцем человека, который, возможно, уже завтра будет штопать твою задницу.

– Кхм… да, – согласился капитан.

Он встал, отряхнул с себя солому и двинулся в сторону кухни. Старшая повариха – звали ее Лея – сама, конечно же, у плиты не стояла. Ее делом была кухня целиком, включая расчеты с поставщиками, поддержание порядка на складе и составление меню с учетом тонких прихотей начальства. Второй, и пока последний ее муж, хозяин рыболовецкой флотилии, год тому не пришел с утреннего лова, а больше отчаянно занятой Лее не подвернулся никто.

Трир деловито прошел сквозь огромную кухню, где на трех печах остывали котлы с обедом для караульной роты, и, свернув в узенький коридорчик, остановился перед лакированной дверью.

– Кхм, – решительно сказал он сам себе, подкрутив усы таким образом, чтобы они приняли горизонтальный вид.

– Я уже слы-ышу, – мурлыкнули из-за двери.

Капитан еще раз осмотрел себя на предмет наличия соломы в одежде и толкнул дверь.

Лея ждала его возле собственного письменного стола, заваленного какими-то бумагами, с самой невинной улыбкой на лице. В руке она держала изящный, зеленого стекла стакан, наполненный вином.