– Я безмерно счастлив, герра Крей, что вы согласились на интервью для нашей газеты, – затараторил он, хитро стреляя глазами, – или я могу уже называть вас ария Крей?

«Ничего себе у них информаторы», – подумала я, восхитившись.

– Давайте обойдемся без титулов, герр Лукаран, – ответила с улыбкой я, – половину своей жизни я была арией, вторую половину прожила без этой приставки. На мой характер она никак не влияет.

Парень почтительно склонил голову. В его глазах мелькнуло уважение.

– Я читала ваши статьи, герр, и полагаю, что они написаны умным, проницательным человеком, истинным патриотом нашей страны.

Журналист немного смутился. Пусть он и старался казаться бывалым, умудренным опытом ловкачом, но я заметила покрасневшие кончики ушей и струйку пота, бегущую по виску. Он явно впервые во дворце и очень нервничает.

– Никому из граждан Альтеи не выгодны волнения и смена власти, – продолжала я. – Допускаю, что вы, как журналист, ищете горячие новости, привлекая читателей, ведь им не интересна пресная спокойная жизнь в королевстве.

Парень мимолетно улыбнулся.

– И вашу газету перестанут покупать, если в ней не будет сенсаций. – Я встала, протянула Лукарану конверт, тот машинально его взял. – Предлагаю вам сделку. Ваша газета напечатает мое обращение без правок, а за это я отвечу на несколько ваших вопросов. Любых.

Журналист развернул лист и бегло пробежал глазами текст. Над ним я просидела все утро, выверяя каждое слово. Тщательно обдумывая и оценивая каждую фразу. Герра Аланта, наш профессор литературы, могла бы мной гордиться.

– Неплохо написано, – уважительно произнес герр, складывая бумагу и вытаскивая блокнот с карандашом, – я согласен вставить ее в свою статью о вас. Но это не значит, что я стану королевским прихвостнем…

– Нет‐нет, – улыбнулась я, прерывая показушное возмущение парня, – я не собираюсь вас заставлять переходить на сторону Ремов, оставайтесь независимым журналистом. Я прошу лишь посмотреть на проблему с другой стороны. Вы же умный человек и понимаете, что слабая власть невыгодна, прежде всего, народу. Как и революция. Пример – восточная Мальера. Сейчас на месте некогда немаленького государства пять разрозненных и постоянно воюющих между собой республик.

– Вы так говорите, будто вам королевская власть не сделала ничего плохого, – сварливо произнес Лукаран, – словно они идеальны и непогрешимы.

– Я уже прошла эту стадию, герр.

– Какую стадию?

– Юношеского максимализма.

Парень ожидаемо скривился, но ничего не ответил. Надеюсь, он задумается о моих словах. Я не стала его в чем‐то разубеждать или доказывать правоту. Если у него есть мозги, он сделает нужные выводы.

– Начнем интервью?

Я позвонила секретарю и попросила убрать приборы.

– Что вы хотели узнать?

Лукаран подобрался, глаза зажглись азартом. Он раскрыл блокнот и сжал в пальцах карандаш.

– Первое, что интересует наших читателей, это магия.

«Кто бы сомневался, – подумала я, – это всех интересует. Иногда мне кажется, что я могла больше заработать, выступая на публике и показывая фокусы».

– Вы первый маг, которого я увидел за свою жизнь, – продолжил герр. – Думаю, для большинства людей магия – что‐то сказочное и нереальное. Многие и вовсе думают, что маги давно вымерли, а род Ремов просто поддерживает таким образом статус и величие страны. И свой статус.

Я улыбнулась и чуть выпрямила пальцы. Лукаран непонимающе нахмурился.

– Ваши пуговицы… – подсказала я.

– Ничего себе! – парень опустил глаза на сюртук и ошеломленно присвистнул. Когда‐то круглые обычные медные пуговицы превратились в изящные головки ромашек.