– Да, но в Дармоншире ни капли стихии нашей Матери, Чет, – напомнил Владыка Владык.

– Зато в тебе ее довольно, – буркнул Четери сварливо. – Загляни в сокровищницу Тафии, Нори-эн. Ты не помнишь, верно, а нам Мастер Фери рассказывал, как в давние-давние времена Владыка Нейрии заключил договор с водяными духами и заклял амулет, который заложил в стену Тафии. Сто лет после этого сотня тер-сели несла стражу вокруг Города-на-реке, а Нейрии платил им кровью и обязал людей брать к себе в дома новорожденных духов. Амулет в виде собачьей головы. Найди его и попробуй снова заключить договор с тер-сели. Если готов платить и если уж тебе очень хочется похлопотать над мальчишкой.

– Так надо, – без обиды пророкотал Нории. – Чувствую, что надо.

– Раз надо, то делай, – уже спокойно ответил Мастер. – Только не забудь рассказать молодому Дармонширу об ограничениях. Чтобы он на радостях не расслабился. Помогать тоже надо с умом, чтобы твоя помощь не стала поленом в его погребальном костре. – Он задумчиво потеребил кончик красной косы. – Я вот тоже занимаюсь помощью одному юнцу. Звезды, что ли, так над нами встали, Нори-эн?

Вей Ши

За последние пару недель внук императора Йеллоувиня убедился, что, родись он крестьянином, жизнь его была бы куда легче и приятнее.

Послушники и монахи обители Триединого который день по утрам копали грядки и сажали картошку, капусту, тыкву… и много чего еще сажали, поднимаясь до восхода солнца – ибо работать на дневной жаре было невозможно. Вей Ши вставал еще раньше, потому что стоило пропустить хоть день тренировок – и тело становилось деревянным, непослушным. Он занимался с шестом, потом съедал огромную тарелку просяной каши с кунжутным маслом и медом – и, если ночью не уходил на охоту, ему, оголодавшему, трудно было дотерпеть до наступления завтрака. А потом шел копать.

Настоятель обители был доволен и вслух строил планы попросить у Владыки Четерии еще пахотных земель и сажать пшеницу, чтобы монахи могли печь хлеб для страждущих. И Вей Ши, угрюмо работая лопатой, думал о том, что он впустую тратит свою жизнь и что Мастер, видимо, решил посмеяться над ним.

Впрочем, через несколько дней принц заметил, что работа на земле погружает его в предмедитативный транс и на удивление расслабляет. Но, увы, все достижения на ниве самоконтроля, полученные на огороде, разбивались, когда он выходил с метлой в храмовый двор, понимая, что вот вычистит тут все, и снова придется ему спускаться в город к болтливому невыносимому старику Амфату. Даже навязчивая девочка, гостья Мастера, не приносила Вей Ши столько головной боли, как этот старик.

Девочка, к слову сказать, за своими вещами не вернулась. И никто за ними не пришел. Они так и лежали в келье Вей Ши: пюпитр, альбом, грифели, краски. Он как-то вечером от нечего делать взялся просмотреть альбом и с тех пор периодически возвращался к нему. Было чем очароваться: уверенной рукой девчонка делала наброски и огромных величественных пейзажей, и маленького плетения какой-нибудь ограды на мостике; смотрели со страниц альбома на императорского внука лица жителей Песков – выразительные, живые, не приукрашенные. Вот старуха с покрытой головой, а на узловатых руках – кольца, золото, и улыбка молодая, задорная; вот двое чернявых детей смотрят друг на друга с детской любовью; а вот рыбак прикрыл глаза – то ли спит, то ли вот-вот дернет удочку. Оказались здесь и изображения Четери – с разных сторон, неполные, словно девочка рисовала частями, чтобы потом собрать конструктор. Были в альбоме изображения лиц и ее отца, и Владыки Нории с женой, и каких-то девушек, похожих друг на друга, смутно показавшихся Вей Ши знакомыми.