– Ты ведь желал моей смерти? – сказала она, остановившись перед драконом возраста Энтери и глядя на него снизу вверх. Именно он прокричал про долг жизни. Глаза его были тусклы и мрачны, скулы остры как бритвы, и сам он был изможден больше других. – Возьми.

Он первый из драконов коснулся ножа – и она почувствовала, как замерли окружающие, почувствовала, как готов сейчас заговорить Нории, чтобы остановить все. Как тяжело ему оставаться на месте и позволять ей продолжать демонстрацию.

– Как тебя зовут? – спросила она у молодого дракона. – Я хочу знать имя своего палача.

– Меня зовут Ви́мери, – ответил он хрипло. Рука его подрагивала, но нож он держал лезвием вниз, крепко, уверенно. – У меня была возлюбленная, И́нити, которая должна была стать моей женой. Но она не вернулась из горы.

Имя что-то всколыхнуло в памяти Ани, но она была слишком напряжена, чтобы вспоминать.

– Так что же, ты ударишь? – проговорила она.

Дракон сипло вздохнул и перехватил нож обеими руками… вокруг ахнули, а Ангелина едва успела коснуться рукоятки, чтобы Вимери с шипением выронил раскалившийся клинок, который пытался направить себе в сердце. Нож прожег ковер и растекся на полу красноватой пышущей жаром лужицей.

Молодой дракон тряс обожженными руками. По щекам его катились слезы.

– Мне жаль, – прошептала Ани, склоняясь к нему. – Мне жаль, что она не выжила, Вимери.

Он зарыдал уже в голос – и его повели куда-то в угол, к фонтану, залечивать раны и успокаивать.

Она развернулась, оставив его за спиной. Драконы расступались, и вокруг нее образовался большой круг. Нории, стоя на возвышении под золотым куполом ротонды, смотрел на нее с мягкой улыбкой. Глаза его до сих пор были вишневыми.

– Я жива не только потому, что вы боитесь воздаяния Владыки. Но и потому, что вы не хотите убивать меня, – сказала она властно, и это прозвучало утверждением. – В вас нет ненависти ко мне. В вас есть боль. Я не сенсуалист, но я чувствую ее, и понимаю, потому что я тоже теряла родных. Я не умею лечить боль, но я умею биться за то, что мне дорого. Мне дорог Владыка и мне дороги Пески. Я забуду о том, что я услышала здесь, если вы будете трудиться со мной на благо Песков.

Что-то изменилось во взглядах драконов.

– Раз все молчат, тогда я скажу, – раздался громкий голос. Ани, даже не поворачиваясь, могла бы поклясться, что он принадлежит военному.

И правда, драконы расступились, и в круг вышли несколько десятков воинов – выглядели они покрепче остальных, и даже волосы, красные и оранжевые, отросли сильнее.

– Я, Ю́неди Игириа́н, присягну Владычице, – сказал тот, кто стоял впереди, чем-то неуловимо похожий на Четери. – Мы все присягнем, – воины за его спиной подтверждающе склонили головы. – Мы не можем ненавидеть красных, – продолжал он, – потому что Вечный воин – и наш покровитель тоже. Война с Седриком закончилась в честном поединке. Марк Лаурас, павший от клинка Мастера, был нашим братом, и мы никогда не ненавидели его, потому что война – это наша работа, наш бог, хотя мы оказались по разные стороны. Мастер Четери всегда учил нас судить по делам. Я могу ненавидеть и презирать Седрика за то, что он предал заповеди, записанные Вечным Воином в воинском кодексе. Но эта женщина, – он взглянул на Ани, – ничем не заслужила вашей ненависти и порицания. Она заслужила лишь уважение и почет. Моя Владычица, – он прошел вперед и, склонившись, положил клинок у ног Ани. – Прими мое оружие и мою защиту.

– Принимаю, – ответила Ангелина. У нее болели скулы и шея – в таком напряжении, оказывается, она находилась. Но звяканье оружия, складываемого у ее ног, словно сняло это напряжение.