За окном, на фоне ранних сумерек, обведенный светом восходящей луны, расстилался город. Всадник на фоне бескрайнего неба… Знает ли Гвин о событиях сегодняшнего вечера или придется послать ему сообщение? Что он скажет, когда его получит? Однажды он уже приходил к ней, когда Ливви, Тай и Кит оказались в опасности, но тогда его призвал Марк. И она до сих пор не знала, почему он так поступил: потому что действительно любил детей или всего лишь платил долги.

Как мало ей известно о Гвине, подумала она, медля у окна и держась за штору. Предводитель Дикой Охоты, живой миф, а не человек. Тот, кто так стар и могуществен, что стал частью легенд, – как он ощущает простые эмоции? Что ему до жалкой человеческой жизни – и неважно о ком идет речь. Что все наши потери по сравнению с тем, что он сам испытал и пережил?

И все же тогда, в старой комнате Дианы, он обнимал ее и утешал, пока она говорила то, что до сих пор слышали только Катарина и родители… Но теперь родители мертвы. Он был добр к ней. Правда же, был?

Хватит, остановись. Она резко отвернулась от окна: не время сейчас думать о Гвине, пусть даже она продолжает надеяться, что он придет, успокоит, утешит. Но только не сейчас, когда Тай может в любую минуту проснуться и встретиться с новой, невыносимой болью. Только не тогда, когда Кит сжался в углу, словно его после ужасного крушения выбросило на пустынный берег, а кругом – никого.

Она хотела погладить его по плечу, но Кит неожиданно поднял глаза. Ни следа слез на его щеках. Он и после отцовской смерти не проронил ни слезинки, когда впервые распахнул дверь Института и понял, что он – Сумеречный охотник.

– Тай любит знакомые вещи, – тихо сказал он. – Проснется и не поймет, где оказался. Надо принести его сумку и вообще все, что он привез с собой из Лондона.

– Его вещи вон там, – Диана указала на спортивную сумку под кроватью, на которой должна была спать Ливви.

Не глядя на нее, Кит встал и побрел за сумкой. Внутри оказалась толстая книга в старом переплете. Он молча положил ее на кровать, рядом с раскрытой ладонью Тая. Перед глазами Дианы мелькнул тисненный золотом заголовок. Она вдруг поняла, что даже онемевшее от муки сердце продолжает чувствовать боль.

«Возвращение Шерлока Холмса» – было написано на обложке.

Луна уже начала свой путь по небу, башни Аликанте мерцали в ее бледном сиянии.

Прошло уже много лет, с тех пор как Марк последний раз был здесь. Дикая Охота раньше летала над городом: он помнил, как появляется вдруг внизу Идрис, как завывает и улюлюкает стая, радуясь, что пролетает над землей нефилимов. Но его сердце всегда начинало биться быстрее при виде родины Охотников. Вон серебряное зеркало озера Лин… зелень Броселиандского леса… каменные усадьбы… Аликанте сияет на холме. И Кьеран рядом, задумчиво разглядывает Марка, так же, как Марк разглядывает Идрис.

«Мое место, мой народ. Мой дом», – думал Марк. С земли все видится иначе, более прозаично: летом пахнет водой из канала, улицы освещены ярким магическим светом. До дома Инквизитора было недалеко, но они шли медленно. Прошло некоторое время, прежде чем Хелен наконец заговорила:

– Ты видел нашу тетю Нене в стране фэйри. Только ее одну?

– Она сейчас при Благом Дворе, – кивнул Марк, радуясь возможности нарушить молчание. – Сколько сестер было у твоей матери?

– Шесть или семь. Но добрая из них – только Нене.

– Я думал, ты не знаешь, где она.

– Она никогда мне этого не говорила, но несколько раз отправляла мне послания, после того как меня сослали на остров Врангеля, – сказала Хелен. – Думаю, в глубине души она мне сочувствует.