Теперь уже взгляд Виктории был прикован не к лорду Мельбурну, а к жениху и повсюду скользил за ним. Но нельзя сказать, что за Альбертом «нужен был глаз да глаз». Он не давал Виктории ни малейшего повода для ревности. Как-то раз даже заявил, что не интересуется красавицами и охотно ставит на место тех, чью красоту превозносит свет. Подразумевалось, что Виктория отнюдь не красавица, но она и так это знала, так что не приняла слова жениха на свой счет.

Испокон веков фаворитки становились агентами влияния знатных семейств, но, к счастью для Виктории, от такой опасности она была ограждена. Альберт принадлежал ей – и только ей. Правда, лорд Мельбурн, дитя совсем иной эпохи, скептически отнесся к заявлениям Альберта. На восторги Виктории, что Альберт не смотрит на других женщин, он сухо заметил: «Обычно это происходит чуть позже».

Время показало, что мудрый политик ошибся. Верность Альберта супруге, его приверженность семейным ценностям не была ни ханжеством, ни попыткой замаскировать гомосексуальность, в чем его огульно обвиняют некоторые историки. Семейственность он ставил во главу угла. Вероятно, сказывалась еще и детская травма – разлад родителей, закончившийся изгнанием матери. Насмотревшись на отцовские измены, он решил, что будет относиться к своей жене совсем иначе и не даст ей повода для слез.

14 ноября Альберт вместе с Эрнстом вернулся в Кобург, приходить в себя после месяца невиданных страстей.

А 23 ноября перед членами Тайного совета Виктория официально объявила о своем решении выйти замуж за Альберта. В подтверждение чувств она надела браслет с миниатюрой жениха. Руки ее подрагивали, но, как она рассказала потом герцогине Глостерской, во время помолвки она волновалась гораздо больше.

У членов Тайного совета выбор государыни не вызвал особого восторга. Многие из них ратовали за оранских принцев или же прочили ей в мужья соотечественника – Джорджа Кембриджского. В Кобурге и Готе палили на улицах и реками текло пиво, зато по Лондону разлетались памфлеты на немца, который прибыл «за толстой английской королевой и тугим английским кошельком».

Громче всех возмущались тори, не спешившие прощать королеву за жестокое обращение с леди Флорой Гастингс. В ход пошли стандартные обвинения: якобы Виктория выходит за Альберта по наущению Лецен, ведь немка всегда рада порадеть за немца (на самом же деле ревнивая гувернантка сразу невзлюбила жениха). Альберта пытались выставить тайным католиком, брак с которым означал бы потерю короны для королевы – главы Англиканской церкви. Герцог Веллингтон требовал, чтобы Альберт доказал свою верность протестантству. Для Кобургов такие инсинуации были особенно оскорбительны, ведь их предки одними из первых встали на сторону Лютера. Скрипнув зубами, герцог Эрнст попросил Стокмара сочинить меморандум о том, что Альберт является образцовым сыном протестантской церкви.

В разгар прений о его статусе Виктория не забывала поддерживать жениха. Ее посланники отправились в Кобург, чтобы передать Альберту орден Подвязки – высочайшую награду Британии. За торжественной церемонией последовала другая, во время которой Альберт, рыдая, отказался от гражданства и стал английским подданным.

Дядя Леопольд давно лелеял надежду, что Альберт станет не только консортом при королеве, но и соправителем. Ничто так не упрочит его положение при дворе, как английское герцогство. В таком случае у Альберта появился бы свой, независимый от жены источник дохода, а вдобавок право заседать в палате лордов. Однако Тайный кабинет и слышать не хотел о том, чтобы пускать кобургца в политику. По совету Мельбурна Виктория отказалась пожаловать жениху герцогство. Понимая, что виноград зелен, Альберт горделиво заявил, что и сам не принял бы такой дар, поскольку все равно знатнее любого английского пэра. Но обида никуда не делась.