Деревянной королеве Елизавете надоело беседовать с деревянным покорителем морских просторов, и они отправились на место. Дрина всегда рассаживала кукол в строгом порядке, тщательно расправив платье и убедившись, что ни одна из них не нарушила линию, в которую вытянут весь ряд.

В этот момент девочка и услышала часть разговора горничных… Они говорили о сэре Джоне Конрое и герцогине.

– Да уж, в этом доме все делается по воле сэра Конроя…

Дрина не собиралась подслушивать, но поневоле обратила внимание на не слишком-то уважительный тон по отношению к материнскому наставнику и самой матери. Из слов горничной постарше выходило, что сэр Конрой причастен ко всему, даже к появлению на свет самой маленькой принцессы…

От неожиданности Дрина задела кукол, и две из них, те, рядом с которыми должен быть уютно устроиться до следующего раза деревянный пират Рэлли, со стуком упали. Голоса в спальне немедленно затихли, а в приоткрытую дверь осторожно выглянула горничная.

Но Дрина уже взяла себя в руки и старательно пристраивала упавших деревянных друзей обратно на их законное место, сделав вид, что ничего не слышала. А в голове метались мысли… Они намекали на то, что сэр Джон… о, нет! Нет, нет!

Она с трудом сдержалась, чтобы не броситься с рыданиями разыскивать свою гувернантку. Немыслимо, эти болтушки посмели хотя бы на миг усомниться в том, что ее отец герцог Кентский! Конечно, Дрина еще мала, но она так часто присутствовала незаметной мышкой при разговорах взрослых дам, что многое знала и понимала. Она прекрасно осведомлена о любовницах и любовниках королевской семьи, о незаконнорожденных детях, своих кузинах и кузенах, о том, что супружеская верность отнюдь не является ныне безусловным достоинством. Но допустить мысль, что этим могла грешить ее безгрешная мать?! Да еще и она сама явиться плодом греха…

О нет, это было слишком!

На счастье девочки вернулась баронесса Лецен и отвлекла ее от страшных мыслей. Постепенно разговор двух глупых горничных забылся, но следствием его явилось полное неприятие Дриной сэра Джона Конроя. Принцесса и без того не слишком любила Конроя, тот никогда не относился к ней как к равной, всегда был насмешлив, причем так насмешлив, словно хотел продемонстрировать свое превосходство. Он издевался над наивностью девочки, ее доверчивостью и неумением хитрить. Сэру Джону в голову не приходило, что это не неумение, а нежелание хитрить, Дрина росла исключительно правдивой, попросту неспособной ко лжи.

А сэра Конроя она постепенно возненавидела и не только за некрасивые подозрения горничных или его насмешки, но и за введенную им «Кенсингтонскую» систему воспитания и жизни принцессы.

Джон Конрой происходил из древнего ирландского рода, но всего в жизни добился сам. Для начала он попытался сделать военную карьеру и с семнадцати лет уже находился в армии. Но везение его началось, пожалуй, с тех пор, как он женился на племяннице епископа Фишера, дружившего с герцогом Кентским.

Супруга не принесла Джону ничего, кроме шести детей и знакомства с герцогом, у которого он и стал конюшим. Вместе с семьей герцога Конрой последовал в Англию и после его смерти занимал уже уникальное положение не только при вдове, но и вообще при королевской семье. Конрой был неофициальным представителем сестры короля Георга IV принцессы Софии, финансами которой распоряжался как своими собственными, а уж герцогиня Кентская и вовсе была послушна его воле, точно мужниной. Многие считали, что Конрой является по совместительству и любовником вдовы, а некоторые, что даже отцом ее младшей дочери.