Королева нажала на кнопку интеркома и долго ждала ответа, ежась на холодном ветру. Наконец интерком прохрипел что‑то нечленораздельное. Королева крикнула:

– Это Элизабет Виндзор.

Прошло еще несколько бесконечных минут: все это время некая престарелая леди в ночной рубашке и с прической, похожей на готовый разлететься одуванчик, сквозь застекленную дверь показывала королеве неприличные жесты. Но вот сама миссис Хедж, которую довольно редко можно было заметить за общением с пациентами, увела престарелую леди прочь и, вернувшись, отворила королеве.

– Удостоверение, пожалуйста, – резко бросила миссис Хедж.

– Мне ужасно неловко, – сказала королева, – но я его временно куда‑то задевала.

– Тогда я не смогу вас пропустить, – заявила миссис Хедж. – Теперь прошу меня извинить, у нас не хватает людей. Трое сомалийцев не явились на работу.

Королева рассмеялась.

– Но вы же знаете, кто я такая, миссис Хедж.

И она попыталась протиснуться в дверь.

Но миссис Хедж заступила ей путь:

– Сожалею, что вы так легкомысленно относитесь к вопросам безопасности и к борьбе с терроризмом, миссис Виндзор.

– Не думаю, что интернат Фрэнка Бруно представляет заметный интерес для Хамаса или Аль – Каиды, – с недоумением заметила королева.

– Если я пропущу вас без положенного документа, мы потеряем страховку, – разъяснила ситуацию миссис Хедж.

Гаррис скакнул к королеве и пролаял:

– Твое удостоверение завалилось за диван! Ну сколько можно, женщина!

К Гаррису присоединилась Сьюзен:

– Пошли домой, мы тебе его найдем!

– Тише вы! Глупые псы, – прикрикнула королева.

Собаки обиженно умолкли.

Гаррис проворчал под нос:

– Стараешься помочь, и что взамен? Брань.

Миссис Хедж затворила дверь. Королева отвязала собак и поволокла прочь.

Оказавшись дома, Гаррис и Сьюзен бросились в гостиную и принялись растаскивать диванные подушки. Гаррис на миг забыл, что роет мягкую обивку, и представил себя диким, вольным зверем, добывающим из норы мелкое живое существо с теплой кровью, которое можно загрызть, убить, съесть.

Королева пришла в ужас.

– Ах вы, собачье отродье! – воскликнула она, шлепками отгоняя собак от порванных подушек. – Что сделали с диваном!

Несколько порхнувших из‑под рваной оболочки гусиных перьев повисли в воздухе, словно крошечные оперенные планеры.

Гаррис прорычал Сьюзен:

– Ну что, полезть? Так, чего доброго, схлопочешь опять…

– Если ты найдешь ей карточку, нам что– нибудь отломится, – прорычала в ответ Сьюзен. – На верхней полке стоит коробка мятного собачьего печенья.

Не успела королева поставить подушки на место, как Гаррис прыгнул на диван и просунул морду в щель между диваном и стеной. Не обращая внимания на шлепки, отвешиваемые королевой, он вытянул из‑за дивана черное перо «Монблан», носовой платок и затерявшееся удостоверение личности.

Обрадованная королева умилилась:

– Умница, Гаррис, умный мальчик!

Гаррис и Сьюзен побежали на кухню и задрали морды у маленького буфета, в котором у королевы хранились собачьи лакомства.

– Вот. – Королева выдала им по одной зеленоватой печенюшке в форме косточки. – Ешьте – и по корзинам!

Королеве и самой хотелось немного отдохнуть, вес каждого из восьмидесяти прожитых лет давил на нее, – но вот уже два дня она не навещала мужа и понимала, что Филип будет на нее досадовать. Так что, надежно спрятав удостоверение в сумочку и оставив дома дрыхнущих собак, она вновь шагнула за порог и вернулась к дверям интерната.

Уже смеркалось, когда санитарка – стажер Шанталь Тоби, сестра Шанель, открыла королеве дверь.

– Как хорошо, что вы пришли, Лиз. Он нам тут задал. Ему, грит, надо на какой‑то развод караулов. Просит нас оседлать лошадь и начистить пуговицы на мундире.